Баллады о робин гуде. Три баллады о Робин Гуде Баллада о робин гуде читать

Фольклорные баллады

БАЛЛАДА О РОБИН ГУДЕ

Раздел первый

КАК РОБИН ГУД СТАЛ РАЗБОЙНИКОМ

Кто счастья желает бедолагам

И свободолюбивый сам,

Садитесь в круг - расскажу

Про Робина Гуда вам.

Он за лучших друзей имел

Обездоленных всех,

А богачей на смерть пугал

Его охотничий рог.

Тринадцать лет

Роб славно жил

В лесной глуше.

Разбойник судьбой он был

И рыцарь - в душе.

Кто говорит? К кому обращается?

Было это давно, еще при Генрихе II, который после ожесточенной борьбы со своими братьями взошел на престол Англии. В те времена север страны покрывали большие заповедные леса, в которых мог охотиться только король, а всем остальным под страхом смерти запрещалось убить хотя бы единого оленя. Эти леса охраняли королевские лесники, и главный лесничий в каждом лесу имел такую же власть, как шериф в окруженном стенами городе или даже епископ в своем аббатстве.

Крупнейшие королевские заповедники - Шервудский и Бернесдейльський леса - прилегали к двум городам - Шервуда и Бернесдейля. В течение нескольких лет главным лесничим там был один человек по имени Хью Фітзу. Он имел тихую, кроткую жену и маленького сына Роберга. Мальчик, как свидетельствует запись в актовой книге, родился в 1160 году в городе Локсли - за того его часто называли Локсли или Роб с Локсли. Хорошенький, с упругим и дебелым тельцем, Роб, как только прочно встал на ноги, сразу и более всего полюбил бродить с отцом по лесу. А когда возмужала его рука, он научился ловко натягивать лук и пускать несхибну стрелу. Долгими зимними вечерами наибольшей радостью для Роба было слушать отцовские рассказы о храбром Зеленого Вилле-разбойника. Этот Вилли совсем не боялся королевских лесников и много лет гулял по заповедникам, стреляя оленей и пируя со своими друзьями.

Когда на улице стояла непогода, Роб целыми днями строгал ровные стрелы для длиннющего лука и привязывал к ним серые гусиные перья.

Глядя, как светится сыны лицо, когда тот слушает рассказы о свободном лесное жизни разбойников, любящая мать только вздыхала... Она учила его читать и писать, прививала ему хорошие манеры, учила быть правдивым и честным как перед сановитыми лордами, так и перед простыми крестьянами. И какая приятная мальчику мамина наука, однако он чувствовал себя счастливее, когда с луком в руках свободно бродил лесными дебрями, прислушиваясь к таинственной языка деревьев.

В те радостные и беззаботные дни у Роба было двое друзей: Вилли Геймвелл, сын отцовского брата, который жил в Геймвелл-Лодже, у Нотгінгема, и Мариан Фітцуолтер, единственная дочь графа Хантінгдона.

Замок Хантінгдон хорошо было видно с одного высокого дерева, которых много в Шервудском лесу, и каждого ясного дня белая Робова платок извещала с этого дерева Мариан, что он уже ждет ее.

В замок к девушке Роб не ходил, потому что их родители враждовали. Среди людей ходили слухи, что якобы законный граф Хантінгдона был Хью Фітзу, но его земли коварно прибрал к рукам Фітцуолтер, любимец короля. Однако ни Роб, ни Мариан нисколько не обращали внимания на вражду своих родителей, хотя она с каждым днем и углублялось. Они только знали, что большой зеленый лес открыт для них и что этот широкий-преширокий мир напоен ароматами цветов и полон птичьими песнями.

Дни детских развлечений пролетели быстро и незаметно, и очень скоро над головами Роба и Мариан собрались грозовые тучи.

В Робового отца, кроме Фітцуолтера, было еще два непримиримых врага: сухоребрий шериф Нотгінгема и гладкий епископ Герфорда. Эти трое врагов сговорились между собой и нашепотіли на ухо королеве такое, что Хью Фітзу сразу потерял должность королевского лесничего. Холодного зимнего вечера отца, мать и Роба выгнали без предупреждения на улицу, лишив каких-либо прав на имущество. Шериф арестовал лесничего за измену, о которой бедный Хью Фітзу не имел даже понятия, и упрятал его в ноттингемской тюрьме. Первую ночь Роб с матерью также находились в тюрьме, но утром их выгнали прочь. Тогда они обратились за помощью к своему единственному родственнику, сквайра1 Джорджа Геймвелла, который радушно предоставил им убежище...

Менее чем за два месяца матери в Роба не стало. У парня от этой потери словно оборвалось сердце. И не успели зацвести на маминой могиле первые весенние цветы, как на Роба упало новое горе: не стало и отца.

Прошло два года. Двоюродный брат Роба, Вилли, учился в школе далеко от дома; Мариан отец отослал ко двору королевы Элеоноры, когда узнал о дружбе дочери с Робом. Итак, целых два года осиротевший парень был совсем одинок.

Грубовато-добродушный пожилой сквайр относился к нему с искренней нежностью, но ничем не мог помочь своему племяннику, который не находил себе места, все время напряженно над чем-то думал и как будто искал что-то потерянное. А Роб просто скучал по прежней жизнью в лесу не меньше, чем за лаской матери и обществом отца. Каждый раз, когда он орався за трепетную тетиву лука и, послав длинную стрелу, слышал свист серых гусиных перьев, в его воображении оживали счастливые дни, которых он уже не мог вернуть.

И однажды утром, когда Роб пришел к завтраку, дядя вместо приветствия встретил его такими словами:

Я имею для тебя новость, мой мальчик! - Старый чистосердечное сквайр допил последний глоток пива и грохнул об стол оловянным кружкой.

Что же это за новость, дядя Джордж? - с интересом спросил юноша.

Есть хорошая возможность испытать твой лук и получить хороший приз! В Ноттингеме теперь ярмарка, и шериф объявил соревнования лучников. Лучшие из них

станут королевскими лесниками, а того, кто будет стрелять метко, ждет еще и награда - золотая стрела. Конечно, такая цацка тебе ни к чему. Но разве это не то, что нужно владычице сердца твоего? Га, Работает? Что скажешь, мой мальчик?

Сквайр громко засмеялся и снова ударил кружкой об стол.

У Роба засветились глаза.

За несколько дней одного погожего утра Роб отправился с Лосклі и отправился через Шервудский лес до Ноттингема. Через плечо у него висел длинный тисовый лук, на боку покачивался колчан, доверху наполненный стрелами, а в руке юноша крепко сжимал толстый посох. Статный и стройный, он был одет с головы до пят во все зеленое и шел быстрым, бодрым шагом. Сердце его пело: юноша был полон больших надежд и не имел ни одного врага в мире. И это был последний утренник в жизни Роба, когда у него не было врагов. Продираясь сквозь заросли Шервудськото леса и насвистывая игривую мелодию, он вдруг налетел на группу лесников, что устроили пышный пир под широкими сводами столетнего дуба...

Роб только глянул на главаря лесников и мигом понял, что перед ним - враг. Это был тот самый мужчина, который незаконно занял отцовское место главного лесничего... Однако Роб не сказал ему ни слова и мирно пошел бы дальше, если бы главарь лесников, промыв горло невероятно большим глотком пива, не заорал:

Слово чести, то мальчик считает себя стрелком!

Куда спешишь, парень, со своим игрушечным луком и стрелами? ей-бо, он ковыляет в Ноттингем на соревнования!

Лесники встретили эти остроты громом оскорбительного хохота. Роб вскипел. Он действительно считал себя хорошим лучником и поэтому гневно крикнул в ответ:

Мой лук не хуже от вашего, а стрелы мои летят далеко и метко, - значит, не вам меня учить!

Ладно, пусть будет по-твоему, - сердито ответил лесничим, - за бахвальство наложишь головой, если не попадешь в мою цель.

В тот момент из лесной чащи, поскубуючи траву, вышел табун оленей. До них было не меньше ста шагов. Это были королевские олени, но на таком расстоянии им казалось, ничто не могло угрожать. Главный лесничий показал пальцем в сторону животных:

Если твой хрупкий рука пошлет стрелу хотя 6 на піввідстані к ним, я буду с тобой закладываться.

Хватит! - воскликнул Роб. - Кладу свою голову против двадцати пенни, что этот ваш красавец вожак делает сейчас последний свой вздох!

Ничего больше не говоря, он потрогал тетиву, наложил стрелу и оттянул правую руку к виску. Мгновение - и поющая стрела лучом блеснула через широкую поляну. Еще мгновение - и олень-вожак высоко подскочил на месте, а потом, как подрезанный, упал наземь.

Ты знаешь, глупая твоя голова, что ты наделал? - кричал главный лесничий. - Ты убил королевского оленя! За такие проделки наш король Генрих наказывал смертью. Ни слова о деньгах! Поскорей убирайся, и чтобы глаза мои больше тебя не видели!

Волна возмущения поднялась в Робових груди.

Я иду, потому что твоя рожа уже намозолил мне глаза, дорогой лесничий. На тебе ошметки моего отца! - воскликнул он и, отвернувшись, пошел своей дорогой.

Лесничий воспринял эти слова как угрозу. Налившись кровью от ярости, он схватил свой лук и выстрелил в спину Робові. На хлопцеве счастью, в последнюю минуту лесничий, наступив на сухую ветку, заточился: стрела просвистела возле самого уха у Роба и лишь вырвала несколько волосков на голове.

Раб задрожал от гнева и порывисто обернулся к врагу, который стоял шагах в сорока от него.

Ха! - воскликнул он. - Хвастать мастер, а стрелять не умеешь! Вот тебе из моего игрушечного лука!

В воздух метнулась стрела. Главный лісничии вскрикнул и упал ничком. С яростными криками лесники стовпились вокруг своего начальника, но увидели, что помощь ему уже не нужна. Так отомстил Роб за смерть отца, хотя теперь сам оказался вне закона.

Под вечер, голодный и уставший, Роб добрался до хижины, что стояла на дальнем краю леса. Там жила одна бедная вдова, которая знала Роба еще мальчиком...

Старая женщина радушно встретила гостя, быстренько напекла ему лепешек в приску2, а потом положила отдохнуть и заставила рассказать все, что с ним произошло.

Пекельнии ветер гуляет по Шервуду, - грустно покачав головой, молвила старуха. - Богачи совсем розперезались и грабят бедноту, как сами знают.

У меня трое сыновей, и всех их объявили разбойниками только за то, что они прошлой зимой убили одного королевского оленя, чтобы не умереть с голода. Теперь они прячутся в лесу. Они же мне и говорили, что вместе с ними там скрывается еще десятка четыре добрых людей, которые не дадут себя обидеть - у них против обидчиков всегда наготове луки.

Бабушка, а где они? - воскликнул Роб. - Слово чести, я пристану к ним.

Нет, нет, - начала было отказывать старая женщина, однако, подумав, что другого совета для парня нет, сказала: - Сегодня вечером сыновья поразит меня. Оставайся здесь и поговори с ними, когда тебе надо.

Раб с радостью остался, а темной ночью уже имел разговор с тремя удовиченками, с тремя отважными молодцами, которые сразу пришлись ему по сердцу.

Удостоверившись, что все Робові намерения совпадают с их свободолюбивыми порывами, они взяли с него присягу на верность и только тогда рассказали, где спрятаны их ватаги. Это место Роб знал очень хорошо.

Напоследок один из удовиченко сказал:

Но у нас до сих пор нет вожака, у которого бы голова работала так же хорошо, как и рука. И мы договорились выбрать себе вожаком такого разбойника, у которого хватает мозгов, чтобы пробраться незамеченным в Ноттингем и получить вознаграждение на соревнованиях лучников.

И. Вышинский. Иллюстрация к балладе «Робин Гуд», графика здесь и далее

Роб вскочил на ноги.

Вовремя сказано! - воскликнул он. - Так я же собрался на ярмарку, и никакие лесники, никакие шерифу

прихвостни не помешают мне попасть в самое яблочко цели!

Пробиваясь сквозь густую толпу к месту соревнований, Роб вышел на широкую базарную площадь. Воздух сотрясали призывные звуки горнов, и людские потоки быстро заполняли площадь перед старинной ратушей. Роб протолкался сюда именно тогда, когда чиновник начал громко зачитывать такое воззвание шерифа графства Ноттингем:

- «Парень, по имени Роберт, племянник сквайра Геймвелла с Геймвелл-Холла, убил главного лесничего его величества короля и объявляется вне закона. Сто фунтов стерлингов вознаграждения тому, кто поймает вышеупомянутого Роберта живым или мертвым».

Крупные соревнования начались после полудня. Двадцать лучников вышли на поле для турниров и приготовились к борьбе за золотую стрелу. Среди них бросался в глаза жалкий на вид нищий, одетый в пестрые лохмотья, с загорелыми до черного и исцарапанными лицом и руками. Копну рыжеватого волосы прикрывал капюшон, очень похожий на те, которые носят монахи. Нищий медленно прокульгав за стрельцами и неторопливо занял место в их ряду. Из толпы послышались насмешливые возгласы. И, поскольку по условиям соревнования, в них мог принять участие каждый, никто не требовал, чтобы прогнали нищего.

Бок о бок с Робом, - ибо это, конечно, был он, - стоял мускулистый смагляволиций паренек с зеленой перев"яззю на левом глазу. С него тоже хохотали, но

он совсем не обращал на это внимания и молча испытывал свой лук ловкими, привычными к стрелковому оружию руками.

Трибуны для зрителей, огромной подковой окружали стрельбище, были переполнены. Там собралась мелкая шляхта и простонародье из окрестных сел и городков. Все с нетерпением ждали начала соревнований.

В центральной ложе сидел костлявый напыщенный шериф, его увешана драгоценностями жена и дочь, которая всем своим видом показывала, что она надеется получить золотую стрелу из рук победителя и таким образом стать королевой дня.

В соседней ложе расселся толстенный епископ Герфорда, а в ложе с другой стороны сидела девушка, чьи темные волосы, карие глаза и утонченные черты лица заставили Робове сердце радостно встрепенуться. То была Мариан! Она приехала погостить из Лондона от двора королевы и теперь стыдливо прижималась к своего отца, графа Хантінгдона.

Пропели трубы, и толпа замерла. Герольди3 еще раз объявили условия соревнования. В нем могли принять участие все желающие. Первую цель будет установлено за тридцать елів4. Те, что попадут в яблочко, стрелять в другую цель, пересунуту на десять элей дальше. Третью цель поставят еще дальше, и так пока не определится победитель. Он получает золотую стрелу и должность королевского лесника, а также завоевывает право выбрать королеву дня.

Роб стрелял шестой. Мужчина с зеленой перев"яззю на оке встретил его выстрел одобрительным бормотанием. Сам же он пустил свою стрелу с видимой небрежностью, однако также попал в середину, где было кружок, не более бычий глаз.

Толпа бешеным ревом и криками «ура» приветствовал победителей первого тура соревнования. Вновь запели трубы, и вторую цель была поставлена уже за сорок элей...

Нищий! Смотрите, что производит нищий! - неистовствовал разгоряченная толпа. - Опять ему повезло!

И действительно, Робова стрела торчала гораздо ближе к середине, чем чья-либо другая. Метко по нему выстрелил только «Одноглазый», как окрестил толпа парня с перевязанным глазом. На его выстрел зрители ответили единодушным ревом. Такую стрельбу можно было увидеть в Ноттингем и не каждый день.

Тем временем трубы возвестили о начале третьего гуру - цель установили на расстоянии пятидесяти элей.

Честное Слово, мой юный друг, вы неплохо владеете луком, - сказал Робові его странный сосед во время перерыва для отдыха. - Хотите, чтобы я сейчас стрелял перед вами?

Нет, - ответил Роб, - но и вы очень хороший стрелок, и если победа выпадет мне, то этих индюков вы наверняка оставите далеко позади.

И он пренебрежительно кивнул в сторону трех лучников, вокруг которых столпились их болельщики, преимущественно слуги шерифа, епископа и графа.

Затем Изделий взгляд скользнул в ложу, где сидела прекрасная Мариан. Казалось, девушка тоже следила за ним, потому что глаза их встретились; однако Мариан торопливо отвернулась. Одноглазый все то враз заметил.

Ага, твоя избранница! - проговорил он улыбнувшись. - Да еще и гідніша золотой стрелы, чем та надменная шерифова мес.

Роб быстро взглянул на Одноглазого, и увидел в его взгляде только саму искреннюю привязанность.

На мгновение юноша обратил свой взгляд на ложу, где сидела темноглазая девушка. Сердце его радостно екнуло. Мариан заметила тот взгляд и слегка улыбнулась! Роо мгновенно почувствовал, что она узнала его, несмотря на причудливое одеяние, и всем сердцем зичила ему не опозорить славы старого Шервудского леса. Роб уверенной рукой натянул лук и, выбрав мгновение міжпоривами ветра, пустил стрелу. Она нараспев пролетела через поле и вонзилась в самую середину цели.

Нищий! Нищий! Ура ему, ура! - заорал возбужденная толпа, перейдя с насмешки на безоглядную приверженность Роба. - Ну что, побьешь его, Одноглазый?

Парень с зеленой повязкой на глазу пренебрежительно улыбнулся и стал к бою. Непринужденным граційним движением он натянул лук и, будто и не глядя на цель, пустил крылатую стрелу. Она со свистом метнулась к цели; сотни застывших глаз провожали ее в полете. И снова дикий рев толпы вскрыл глубокую тишину. Стрела Одноглазого лишь чуть-чуть не попала в середину, но обчухрала перья на Робовій стреле. Присмотревшись к цели и поняв свою ошибку, неизвестный лучник удивленно пожал плечами. Он не обратил внимания на изменчивость ветра, и стрелу занесло немного в сторону. И, несмотря на свое поражение, он первый поздравил Роба с победой.

Надеюсь, мы еще когда-посоревнуемся, - сказал он. - А по правде, мне совсем не нужна та золотая цацка; я просто хотел досадить проклятому шерифу. Что же, теперь коронуй избранницу своего сердца.

И, неожиданно повернувшись спиной, он исчез в толпе раньше, чем Роб сумел сказать, что и он при случае охотно бы с ним поборолся.

Герольд пригласил Роба к шерифової ложе, где ждала его вознаграждение...

Делает Путешественник, - сказал он, - вот золотая стрела, которая принадлежит лучшем лучникові нынешнего дня. И ты завоевал этот приз. Подари его той, которая этого действительно достойна.

Сразу же герольд оттолкнул Роба локтем и почти силой вернул его к дочери шерифа, которая сидела с постной улыбкой на устах. И Роб не обратил на то внимания. Он взял золотую стрелу и подошел к ложе, где сидела прекрасная Мариан.

Леди, - сказал ей Роб, - прошу вас, примите этот маленький подарок от бедного путешественника, готового всегда вам служить лучшими стрелами из колчана своего.

Спасибо вам, Работает в каптурі5, - ответила девушка, лукаво взглянув на бровку и воткнув сияющую стрелу в свое темные волосы.

Толпа громко кричал:

Слава нашему королю! Слава!

Шериф позвал свою стражу и приказал следить за нищим. Но Роб ловко крутанулся и, затерявшись в толпе, быстро направился к городским воротам.

Того же вечера посреди широкой поляны в Шервудском лесу вокруг яркого костра сидело сорок молодцев, одетых во все зеленое. Они жарили на огне оленину и весело болтали. Вдруг где-то поблизости хрустнула ветка. В то же мгновение все вскочили на ноги и схватились за оружие.

Не бойтесь, это - друг, - раздался из чащи звонкий голос. - Я ищу удовиних сыновей.

Вперед выступило три удовиченки.

Да это же Роб! - воскликнули они. - Добро пожаловать в Шервудский лес, Робе!

Остальные леших тоже подошли к Роба и горячо жали ему руку, потому что все они уже знали его историю.

После этого один из трех сыновей вдовы, по прозвищу Толстый Вилл, вышел вперед и сказал:

Друзья, все вы знаете, что нашему отряду еще недоставало настоящего вожака - благородного, хорошо воспитанного, умного, ловкого и смелого. Кажется, теперь мы нашли атамана в лице этого юноши. Я и мои братья сказали ему, что вы выберете себе вожака того, кто пошьет сегодня шерифа в дураках, получив его золотую стрелу. Правду я говорю?

Роб засмеялся:

Могу сказать, что я таки действительно оставил шерифа в дураках, а в придачу еще и забрал у него золотую стрелу. Однако относительно приза, вы должны поверить мне на слово, ибо я подарил его одной девушке.

Я буду рад, если вы примете меня в вашу семью простым лучником. Потому что здесь, я вижу, есть старшие и более опытные люди, чем я.

Из группы леших вышел вперед высокий смагляволиций человек, и Роб сразу узнал в нем лучника с зеленой повязкой на глазу; только повязку теперь он снял и смотрел на мир обоими глазами - смелыми и честными. Он сказал:

Роб в капюшоне - так, кажется, назвала вас леди, - я могу подтвердить ваши слова... Однако я, Вилл Стютлі, при всех заявляю, что не признаю никакого другого вожака, кроме вас.

То же самое сделали три молодые удовиченко, а вслед за ними с радостными криками и все остальные разбойники...

Только что избранного вожака назвали Робином Гудом.

Роб не возражал, потому что так назвала его прекрасная Мариан.

В тот вечер еще долго вокруг костра звучали бодрые песни и велись веселые разговоры. Ватага подарила Робінові Гудові рожок, которым он должен был созвать своих бойцов. Все торжественно поклялись, что, забирая деньги и добро у богачей, они всячески будут помогать бедным и обездоленным и никогда не причинят беды женщине, - пусть то будет девушка, замужняя женщина или вдова. Клятву давали под раскидистым столетним деревом, при багровых вспышках пламени, за хорошим ужином и кружкой пива.

Так Робин Гуд стал разбойником.

Перевод с английского Ю. Юры

Предложение сердца. Гобелен XV вв.

Где и когда происходили действия? Как они описываются?

Как описывается Роб-ребенок?

Которые истории его привлекали?

Чем увлекался Роб в детстве?

Чему учила его мать?

Что было развлечением для детей?

Событие меняет жизнь семьи? Есть в ней справедливость?

Как характеризуются враги отца Роба? Как эта характеристика раскрывает отношение рассказчика к ним?

1Сквайр - сокращенная форма английского дворянского титула - эсквайр.

О чем мечтает парень в одиночестве?

Обрати внимание на речи сквайра. Как его охарактеризованы?

Как описано внешность Роба?

Как изменилось поведение Роба?

Чье эти слова лесничего провокацией? Почему?

Как Роб реагирует на несправедливость?

Как разворачивалась схватка Роба с лесничим?

2Присок - горячий пепел с жаром.

Что рассказала старая женщина?

Правдивое сообщение?

О чем узнал Роб? Каково его отношение к новости?

Как описывается лучник?

Как описываются богачи?

3Герольд - распорядитель на торжествах, рыцарских турнирах.

4Ель-древняя мера длины, около 113 см.

Обрати внимание на ритуалы турнира.

С чего начинается понимание лучников?

Что вдохновляет Роба?

Что повлияло на результат стрельбы? В чем преимущество Роба?

Как завершился турнир? Или все ритуалы выполнены?

Предложение была справедливой?

5Маріан говорит: «Коіп Ноогі», что дословно в переводе с английского языка означает: «Роб в капюшоне».

Какую клятву дали разбойники? Где это было?

Как этот поступок характеризует Вилла?

Наблюдения

Вопросы и задания

* Выразительно прочитай перевод английской народной баллады о Робине Гуде.

Обрати внимание, как характеризуются его смелость и благородство.

Подтвердить цитатами из баллады, что Робину Гуду присущи чувство собственного достоинства и справедливости.

Найди в тексте описания друзей и врагов Робина Гуда. Сравни их. Какие художественные средства больше всего повлияли на твое восприятие персонажей?

Развитие речи

Определи личное отношение к проблеме противостояния богатых и бедных, что нарушается в балладе. Аргументируй свою мысль примерами и цитатами из текста.

Работа в парах

Проверьте внимательность прочтения текста.

3 которого обраВНОго выражения начинается текст? Что говорится о времени событий?

Можете ли вы рассказать подробнее о стране (земле), в которой (которых) происходят события?

Приведите примеры повторов. Какова их роль в тексте?

Работа в группах

Проведите конкурс заметок в школьную газету с использованием ребусов, крылатых выражений, загадок на основе былин и фольклорных баллад.

Сначала распределите обязанности: кто отбирает и редактирует собранный материал, кто рисует и кто пишет тексты. Затем посоветуйтесь со школьным библиотекарем, где и как можно найти интересный материал. Учитесь работать в парах и небольших группах.

Фольклорная баллада (из франц. ballade - танцевать, прогуливаться) - жанр лиро-эпической поэзии фантастического, историко-героического или социально-бытового содержания. Рассказ изображения событий и поступков персонажей в художественном произведении.

Рассмотри репродукцию гобелена XV вв. Создай поэтическое сопровождение к изображенному, используя следующие опорные вопросы:

1. Что «дарит» рыцарь прекрасной даме?

2. Как изображено окружающий мир?

3. С помощью каких художественных средств выделены персонажей репродукции?

Умение пересказывать текст - шаг на пути к умению общаться с другими людьми. Рассказывать что - то-значит не только делиться информацией о событии или сухо воспроизводить ход событий, но и стараться заинтересовать, заинтриговать своего слушателя. Как это сделать? Вот три ступени к успеху:

1. Подумай, с каких слов ты начнешь рассказ и какую интонацию выберешь.

2. Как удержать интерес слушателя? Вспомни яркие факты, поменяй интонации (притиш проговаривание, ускорь ритм, изменения эмоциональный строй, внезапно остановись в промовлянні, добавь слова «представьте себе», середину текста сделай более эмоциональной, яркой).

3. Очень важно направить внимание слушателя, чтобы он воспринял твой текст и умом и сердцем.

Готовимся к конкурсу детского телевидения дикторов

Прочитай молча зачин и концовку истории Робина Гуда. Выразительно прочитайте эти отрывки вслух, подбери соответствующий темп, соблюдай пауз.

Или одинаковой будет интонация чтения двух отрывков? Почему? От имени кого рассказывается история? Кто ее рассказывает?

Кто такой Робин Гуд? Кратко перескажи зачин. Как в нем характеризуются семья героя и он сам?

Найди и прочитай сцену, из которой видно раВНОе отношение героев к соревнованию. Какую интонацию ты выберешь? Почему?

Найди в тексте ключевые эпизоды. Как ты их прочитаешь?

Найди в тексте диалог и прочитай его за лицами. Покажи интонационно различия характера героев. Определи слова, которые называют того, к кому обращаются с речью. Соблюдай правила ударения слов.

Обобщение

Кто такой исторический Робин гуд?

Каким предстает образ Робина Г уда? Почему Робин Гуд - герой баллады - идеальный герой?

Творческий проект

На основе прочитанного текста про Робина Гуда напиши свою историю о встрече средневекового рыцаря с благородными разбойниками. Это и будет второй раздел твоего литературного произведения.

Баллады о Робин Гуде

(Статья впервые была напечатана в журн. "Литературный критик", 1938, № 12. )

Имя Робин Гуда впервые упоминается в 1377 году - во втором варианте поэмы "Петр Пахарь" ("Piers Plowman"). Симптоматично, что это имя впервые упоминается в поэме, в центре которой стоит человек из народа, простой пахарь, "служащий истине трудом". Также симптоматично, что это упоминание непосредственно предшествовало крестьянской войне Уота Тайлера (1381), когда, по словам "Historia Anglicana" Томаса Уольсингема, восставшими был выдвинут в форме иронического вопроса следующий лозунг:

"When Adam delved and Eve span, Who was then the gentleman?" "Когда Адам копал землю и Ева пряла, Кто был тогда джентльменом?"

Несомненно, что в эту эпоху легенды о Робин Гуде, возникшие еще в древности, росли и обогащались.

В парламентских свитках 1439 года говорится о некоем Петре Венеблесе (Piers Venables), который "вместе со многими другими, оставшимися неизвестными, совершив восстание (in manere of Insuregtion), ушел в леса, как некогда Робин Гуд со своей свитой" (Like as it had ben Robin Hood and his Meiny).

Пятнадцатое столетие было, по-видимому, временем расцвета народных баллад о Робин Гуде. К этому столетию относятся первые дошедшие до нас рукописные записи баллад. В самом начале XVI века была впервые напечатана книга баллад о Робин Гуде ("A Little Geste of Robin Hood and his Meiny", 1510) * .

* (Так называемая "Малая джеста о Робин Гуде и его ватаге". Джеста - эпическое стихотворное произведение героического характера; это слово из старофранцузского языка перешло в среднеанглийский, где употреблялось шире, было применяемо и к балладной поэзии. )

Память его еще широко отмечалась в Англии XVI века. Жители деревень и провинциальных городков вроде Стрэтфорда, родины Шекспира, посвящали Робин Гуду майский праздник (May-day), праздник весны. В этот день молодежь плясала вокруг "майского шеста" (may-pol), распевая песни о знаменитом народном герое; некоторые любители, надев зеленые куртки и вооружившись луками, разыгрывали в лесу перед собравшейся толпой приключения Робин Гуда, Маленького Джона и других "веселых людей" (merry men) зеленого леса.

В "Петре Пахаре" наряду с Робин Гудом упоминается Рандольф, граф Честерский. Последний - историческое лицо. Он жил в царствование нормандских королей Ричарда I, Иоанна Безземельного и Генриха III, то есть во второй половине XII и в первой половине XIII века. К этому времени некоторые исследователи и относят возникновение преданий о Робин Гуде. Высказывалось предположение, что Робин Гуд не только собирательное лицо, но что он имел прототип в действительности. Вопрос об историческом прототипе Робин Гуда, а также о времени возникновения преданий и баллад, воспевающих его подвиги, никогда, вероятно, не выйдет из области предположений. Но несомненно, что в этих преданиях слышится отзвук борьбы народа с чужеземными завоевателями-норманнами, отзвук борьбы с нормандскими феодальными баронами, которые в наглухо застегнутых латах, с мечом и копьем явились поискать счастья и богатства в Англии и которые, по словам старинного историка (William of Malmsbury, ум. 1143), "считали все для себя дозволенным, проливали по прихоти кровь, вырывали у бедняка кусок хлеба изо рта, забирали все: деньги, имущество, землю". "Вот попался бы мне какой-нибудь гордый барон", - мечтает в лесу Робин Гуд * .

* ("Adam Bell" ("Адам Белл"). )

Явственно звучит в этих преданиях голос ненависти к растущей силе алчных епископов и аббатов и к "гордому шерифу", блюстителю угнетавшего народ "закона". Люди уходили в лес и из его чащи продолжали борьбу со своими заклятыми врагами. Слышатся тут и другие, по существу родственные мотивы. Влачившие голодное существование крестьяне не всегда могли противиться искушению поохотиться в заповедном королевском лесу. За убийство "королевского оленя" человека либо вешали, либо кастрировали и ослепляли. Заподозренным в браконьерстве оставалось одно: бежать в лес и скрываться в его глуши. "Эти йомены были объявлены вне закона за охоту на оленей", - читаем в одной из баллад, и "поклялись стать братьями и уйти в лес". "Добрый, зеленый лес" Робин Руда - лес солнечный, весенний, праздничный. "В году двенадцать месяцев, так слыхал я от многих. Но самый веселый месяц в году - веселый месяц май" * . Иногда это - летний лес, такой же веселый: "Летом, когда ярки леса и когда листья становятся большими и длинными, так весело в прекрасном лесу слушать пение птичек" ** . В этом лесу нет ничего таинственного, нет и тени мистической жути. В его чаще мы не встретим ни оборотней, ни эльфов. Здесь бродят только олени: "мясо, которым мы должны поужинать и которое быстро бегает на своих ногах", как говорит один из живущих в лесу изгнанников. В Шервудском лесу, в Ноттингемшире, вместе со своими товарищами живет Робин Гуд, "веселый Робин", "храбрый Робин", который бьет стрелой из лука без промаха.

* ("Robin Hood and the Widow"s three Sons" ("Робин Гуд и трое сыновей вдовы"). )

** ("Robin Hood and the Monk" ("Робин Гуд и монах"). )

Робин отнимает деньги у богачей и щедро наделяет ими бедняков. Старинный английский историк XVI века, Стоу (John Stow, 1525-1605), описывая Робин Гуда как историческое лицо, говорит о нем следующее: "Он не позволял, чтобы угнетали, насиловали или, по-иному, оскорбляли женщин. Он щадил добро бедняков и помогал им тем, что добывал путем грабежа в аббатствах и домах богачей" * . Шериф и тупоумные (fat-headed) монахи - заклятые враги Робин Гуда. "Смотрите, - говорит Робин Гуд своим товарищам, - не трогайте хлебопашца, обрабатывающего землю плугом. Не трогайте и доброго йомена, проходящего через зеленую рощу, а также рыцаря или сквайра, если он окажется хорошим парнем (That will be a good fellow). Епископов и архиепископов - вот их вяжите и бейте. Ноттингемского шерифа - его не забудьте" ** .

* (Percy. Reliques of Ancient English Poetry. )

** ("Robin Hood and Bishop of Hereford" ("Робин Гуд и епископ Герфордский"). )

Как мы уже говорили, память о Робин Гуде еще широко праздновалась в XVI веке. Однажды епископ Ла-тимер (1485-1555) прибыл в сельскую церковь для проповеди. Он нашел церковные двери запертыми, и ему пришлось ожидать более часа, пока не явился какой-то человек и сказал ему: "Сэр, сегодня мы не можем вас слушать, потому что мы празднуем память Робин Гуда. Все жители села ушли далеко отсюда в лес". Епископу пришлось снять облачение и удалиться. "Нечего тут смеяться, друзья мои, - пишет Латимер, - плакать нужно, печалится надо о том, что изгоняют проповедника ради Робин Гуда, вора и предателя".

Епископ имел все основания сердиться на Робин Гуда. Последний, всегда вежливый, обращался с его католическими собратьями крайне бесцеремонно. Однажды он захватил епископа Герфордского. Угостив его, по своему обычаю, ужином и напоив вином, пивом и элем, Робин Гуд, также по своему обычаю, отнял у него деньги, но не сразу отпустил. Он сначала заставил епископа пропеть мессу, потом плясать под музыку и, наконец, посадил его на коня, лицом к хвосту, и всунул ему в руки конский хвост. "И рад же был епископ, что смог убраться прочь" * . В другой раз, переодетый нищенствующим монахом, Робин Гуд шел по дороге. Навстречу ему попались два священника. "Одетые в черное с головы до ног, они молодцевато гарцевали на своих конях". Робин Гуд попросил у них милостыни. Они отвечали, что у них нет с собой денег. Тогда Робин Гуд стащил их с коней. "Давайте помолимся богу, чтобы бог послал нам денег". Перепуганные священники не смели ослушаться. Они упали на колени и с воплем молились, ломая руки и плача. Распевая веселую песенку, Робин Гуд заставил их молиться целый час, а потом обыскал и... о, чудо! - нашел деньги.

* ("Robin Hood"es London Prize" ("Золотая находка Робин Гуда"). )

Робин Гуд - исправитель всяческих обид, общественных и личных. Однажды повстречалась ему "жалкая старуха", которая шла по дороге и плакала. Трое сыновей ее были приговорены к казни за то, что охотились на королевских оленей. Робин Гуд тотчас же отправился в Ноттингем. По дороге ему повстречался жалкий "старик пилигрим". Робин Гуд обменялся с ним одеждой, дав ему в придачу еще сорок шиллингов: "Пойди-ка выпей пива или вина". Облекаясь в одежду нищего паломника, Робин Гуд стал рассуждать сам с собой. Надевая штаны в заплатках, он сказал: "Не гордый это был человек". Надевая заштопанные чулки, сказал: "Я бы расхохотался, если бы к этому был настроен". Надевая ветхие башмаки, он "произнес торжественную клятву: "Только хорошая одежда делает человека!" (It"s good habit that makes a man). В облике старика пилигрима, закутанный в пестрый и ветхий плащ, Робин Гуд явился перед шерифом и вызвался быть палачом. Шериф обещал ему новую одежду и тридцать пенсов за казнь. Вдруг Робин Гуд, повернувшись, стал прыгать с камня на камень. "Здорово прыгаешь ты, проворный старик", - удивился шериф. "Никогда не был я палачом, - сказал Робин Гуд, - пусть проклят будет тот, кто впервые согласился стать палачом". Он вынул свой рог и трижды в него протрубил. Тотчас же явились из лесу товарищи Робин Гуда. Они освободили трех сыновей старухи - "своих людей" ("Their own three men") - и, уведя с собой шерифа, повесили его на лесной поляне * .

* ("Robin Hood and the Widow"s three Sons". )

Как-то раз в лесу увидел Робин Гуд юношу, одетого в ярко-красную одежду. Напевая веселую песенку с припевом, он резвился наедине сам с собой. На следующее утро Робин Гуд вновь увидел этого юношу. На нем не было ярко-красной одежды. Он глядел уныло и глубоко вздыхал. Робин Гуд велел привести его к себе и, по своему обычаю, вежливо попросил денег. "У меня ничего нет, - ответил юноша, - кроме пяти шиллингов и обручального кольца. Я хранил его семь лет ко дню моей свадьбы. Вчера я должен был жениться на любимой девушке. Но ее отняли у меня. Ей суждено быть усладой старого рыцаря. Вот почему убито мое бедное сердце". Робин Гуд поспешил в церковь, где епископ ожидал жениха с невестой. Он назвался странствующим певцом и арфистом. "Привет тебе! - сказал епископ. - Музыка мне больше всего по сердцу". - "Не услышишь ты музыки, пока я не увижу жениха с невестой". В церковь вошел богатый рыцарь, "важный и старый", за ним - красивая девушка. "Неподходящий брак собираешься ты совершить, - сказал Робин Гуд епископу. - Уж раз мы пришли в церковь, невеста сама выберет себе любимого". Робин Гуд трижды протрубил в рог, и тотчас же из лесу явились его товарищи, а с ними молодой жених. Возмущенный епископ заспорил. Тогда Робин Гуд сорвал с него облачение и надел его на своего верного приспешника. Маленького Джона. "Клянусь телом и душой, - сказал Робин Гуд Маленькому Джону, - эта одежда делает из тебя человека". Маленький Джон под общий смех присутствующих подошел к алтарю и обвенчал молодых. "Они сыграли веселую свадьбу. Как королева, прекрасна была молодая. И вернулись они в веселый зеленый лес, где так зелены листья" * .

* ("Robin Hood and Allan a Dale" ("Робин Гуд и Аллан из Долины"). )

По-разному рассказывают баллады о происхождении Робин Гуда. "Многие поют о Робин Гуде, но немногие знают, где он родился" * . Баллады часто называют его "йоменом" (свободным крестьянином). Так часто называет себя и он. Есть баллада, согласно которой отец его был лесничим и знаменитым стрелком из лука. Согласно другой, Робин Гуд был незаконным сыном дочери знатного графа, которая, боясь отцовского гнева, ушла в лес рожать сына. "Не в чертоге и не в горнице с расписными стенами - родился Робин Гуд в зеленом лесу среди ландышей". Согласно еще другим преданиям, Робин Гуд был знатным графом, обойденным происками своих врагов. Ему принадлежал титул графа Хантингтонского, а жил он в царствование Ричарда I (1189-1199). Таким является он, например, в пьесе "Падение и смерть Роберта, графа Хантингтонского", написанной около 1598 года Мандейем и Четтлем (Munday and Chettle). Вероятно, титул "граф Хантингтонский", хотя и относится к определенной местности в Англии, был сначала шуточным прозвищем, основанным на слове hunt - охота ** . Все же мотив "аристократизации" Робин Гуда мог зародиться и в самой старинной народной легенде. "В этом желании сделать во что бы то ни стало своего любимца человеком знатного рода, кажется, скрыто наивное желание простых людей сказать аристократии: чем наши хуже ваших?" - писал о Робин Гуде Максим Горький *** .

* ("The Birth of Robin Hood" ("Рождение Робин Гуда"). )

** (Прозвищем, вероятно, является и имя Гуд: Robin - Robert Hood, возможно, происходит от wood - лес: "Роберт, живущий в лесу". )

*** (Предисловие к "Балладам о Робин Гуде". - "Всемирная литература", 1919. )

Дальнейшее развитие этого мотива, акцентирование его явились благородной почвой для позднейших фальшивых стилизаций под народное творчество, которые расцвели пышным цветом вокруг старинных легенд и полностью изменили образ народного героя. "Псевдо-робин-гудовские" повествования появились уже в конце XVI века, когда, например, Томас Лодж переделал повесть о Гамелине, близкую по теме к робин-гудовским, в эвфуистическую и нарядную новеллу "Розалинда" (1590). В 1594 году в цензуре (Stationer"s Register) была зарегистрирована пьеса, которая не дошла до нас, но само заглавие которой красноречиво говорит за себя: "Приятная пасторальная комедия (Pleasant Pastoral Comedy) о Робин Гуде и Маленьком Джоне". Примером значительно более поздней "стилизации", если не грубой подделки, может служить "Новая баллада о Робин Гуде, рассказывающая о его рождении, воспитании, доблести и женитьбе" * . Согласно этой балладе, Робин Гуд был сыном лесничего, но его мать происходила из рыцарского рода. Баллада описывает, как Робин Гуд вместе с матерью отправился к своему дяде, богатому сквайру. Здесь этот благовоспитанный юноша проводит рождество совсем по-диккенсовски: пылает камин, пенится эль, стол уставлен пирогами с изюмом и другими яствами. Собравшиеся поют рождественскую песнь (Christmas carol). Сквайр требует своего любимца - Маленького Джона, который пляшет на потеху гостям. В тот же вечер сквайр объявляет, что делает Робин Гуда наследником всех своих земель и отдает ему Маленького Джона в пажи. Робин Гуд отправляется в лес. В лесу он встречает какую-то Клоринду, "королеву пастухов", одетую "в зеленый, как трава, бархат". "Как ваше имя, благородный сэр?" - спрашивает Клоринда. Робин Гуд отвечает, что он племянник сквайра, но что он предпочитает жить в "веселом Шервудском лесу, потому что это - прекрасная жизнь, лишенная борьбы...". Но вернемся к народному герою, жизнь которого полна и борьбы и подвигов.

* (См.: The Legendery Ballads of England and Scotland. - "The Chandos Classics". )

Среди товарищей Робин Гуда по зеленому лесу самый яркий образ - Маленький Джон, бывший дубильщик. Он прозван "Маленьким" только в шутку. На самом деле - это колоссального роста и силы великан. "Хотя его прозвали "Маленьким", он был велик телом и семи футов ростом" * . Маленький Джон - верный друг и сподвижник Робин Гуда, готовый пожертвовать жизнью ради него. Он вместе с тем шутник и балагур. В "Виндзорских кумушках" Фальстаф называет краснолицего Бардольфа, сравнивая его - по внешности, конечно, - с "Пунцовым" (это тоже прозвище одного из "веселых людей" Робин Гуда) и "Маленьким Джоном". Из других "веселых людей" в балладе упоминается Мач (Much), сын мельника. Его имя значит: рослый, большой. По-видимому, к более поздним образам принадлежит беглый монах Тук (Tuck), тот самый, лысиной которого клянется один из разбойников в "Двух веронцах" Шекспира: "Клянусь лысой башкой робин-гудовского жирного монаха".

* ("Robin Hood and Little John" ("Робин Гуд и Джон Маленький"). )

Тук - своего рода Фальстаф "зеленого леса". Вообще "веселые люди" Робин Гуда представляют собой замечательное сочетание подлинного героизма и жизнерадостного "фальстафовского фона". Когда на сцене театра моралите шумел и бурно веселился "Старый грех" (Old Vice) * , когда, позднее, на сцене лондонского "Театра для широкой публики" (public theatre) появился созданный Шекспиром сэр Джон Фальстаф, зрители из народа приветствовали в них черты, хорошо знакомьте этим зрителям из баллад и из импровизированных народных спектаклей в день первого мая. В истории литературы и драмы английского Ренессанса сэр Джон противостоит аскетическому идеалу средневековья как воплощенное "оправдание плоти". Создавая этот образ, Шекспир, конечно, синтезировал многих наблюденных им в жизни представителей "фальстафовского племени".

* (Аллегорический персонаж английского средневекового театра, воплощение всех пороков, осуждаемых церковью: предполагается, что некоторые черты этого персонажа перенесены Шекспиром в образ Фальстафа. )

В хвастовстве и трусливости своего героя Шекспир, ве-роятно, отчасти следовал и античному образу "хвастливого воина" (Miles Gloriosus) Плавта. Создавая положительную сторону этого сложного образа - его обаятельную, неукротимую жизнерадостность, Шекспир, несомненно, широко черпал из источников народного творчества. Предшественников Фальстафа, обращенного к нам "солнечной" стороной, мы найдем среди "веселых людей зеленого леса".

В дошедших до нас балладах совсем не очерчен образ "девушки Марианны" (Maid Marian), которая последовала за Робин Гудом в лес и о которой народ пел песни, танцуя вокруг майского шеста. Возможно, это был образ мощной "амазонки". "Что касается женственности, - говорит Фальстаф госпоже Квикли, - девушка Марианна перед тобой - настоящая барыня".

"Веселых людей зеленого леса" объединяет подлинная товарищеская дружба. В этой дружбе нет того приторного, сусального налета, которым густо покрыты современные английские и американские "вариации" на тему Робин Гуда, начиная с детских книжек и кончая кинокартинами из Голливуда. Робин Гуд и Маленький Джон - друзья. Но, как живые люди, они часто ссорятся и бранятся по пустякам. Однажды Робин Гуд и Джон стреляли из лука на деньги. Маленький Джон выиграл пять шиллингов "на штаны и башмаки". "Приключилась между ними странная ссора, когда они шли по дороге. Маленький Джон сказал, что он выиграл пять шиллингов. Робин Гуд коротко ответил: "Нет". Они побранились, выругали друг друга и разошлись. Робин Гуд пошел в Ноттингем один. Здесь он попал в тюрьму. Позабыв обиду, Маленький Джон выручил его из тюрьмы и, приведя его в "зеленый лес", сказал: "Я отплатил тебе за обиду добром. Прощай же, день добрый!" - "Никогда не будет этого, - ответил Робин Гуд. - Делаю тебя начальником над всеми моими людьми и надо мной". - "Никогда не будет этого, - сказал Маленький Джон. - Я останусь одним из твоих людей и никем иным быть не хочу" * .

* ("Robin Hood and the Monk". )

У Робин Гуда бывали иногда причуды. Однажды, например, вдруг взбрело ему в голову стать рыбаком. Он тотчас отправился в Скарборо. Там влюбилась в него богатая вдова и подарила ему рыболовное судно. Робин Гуд оказался очень плохим рыбаком - на посмешище всем матросам. Но когда на них напал французский пиратский корабль, Робин Гуд показал свою доблесть. Из своего лука он уложил одного за другим всех пиратов; захватив их золото, он сказал: "На это золото я построю жилище для угнетенных: там они будут вести спокойную и мирную жизнь" * .

* ("The Noble Fisherman" ("Благородный рыбак"). "The Death of Robin Hood" ("Смерть Робин Гуда"). )

Робин Гуд погиб от вражеской руки. Его убила его родственница - настоятельница монастыря. Он, больной, пришел однажды к ней в монастырь, прося пустить ему кровь. Она, с виду ласковая и приветливая, отворила Робин Гуду жилу и ждала, чтобы он истек кровью. Потом она вышла из горницы и заперла за собой дверь. Тут понял Робин Гуд, что его погубило предательство. Он хотел выпрыгнуть в окно, но не в силах был до него добраться. Тогда он трижды слабо протрубил в свой рог. Маленький Джон услыхал зов своего начальника и тотчас же явился к нему, но застал его умирающим. "Положи мой лук рядом со мной в могилу, - сказал Робин Гуд, - он был для меня сладкой музыкой. Могилу мне сделай как следует: из зеленой травы и из камушков. Вырой ее достаточно широкой и длинной. Под голову положи мне кусок дерна. Пусть скажут люди, когда меня не будет в живых: "Здесь лежит храбрый Робин Гуд" *.

Таков в нескольких чертах образ героя английской народной легенды. Дошедшие до нас баллады, воспевающие его подвиги, - фрагменты из обширного эпоса, - представляют собой памятники большой художественной ценности. Работа над их переводом на русский язык - благодарная задача. Вышедший в 1919 году в издательстве "Всемирная литература" маленький сборник "Баллады о Робин Гуде" сейчас уже не может удовлетворить. Во-первых, далеко не всегда удачен выбор текстов; во-вторых, размер, которым переведены баллады, - чередование четырехстопных и трехстопных ямбических строк:

"Я расскажу вам, господа, - Терпенье, дайте срок, - Как славен Робин Гуд, а с ним Джон Маленький, стрелок" -

создает впечатление монотонности и не передает мелодичных ритмических модуляций подлинника. Недаром слово баллада этимологически восходит к латинскому глаголу ballare - плясать (сравни старофранцузское - balade, провансальское balada - песня с пляской; сравни также восходящие к тому же этимологическому корню слова бал и балет). Баллада первоначально была песней, сопровождаемой пляской, и отзвук песенного начала чувствуется не только в отдельных деталях - например, в повторениях отдельных слов или строк, - но и в самом ритме даже наиболее эпических баллад.

Главный недостаток существующих переводов, однако, не в этом. Короткие английские слова при переводе на русский язык неизбежно растягиваются и не всегда умещаются в стихотворных строках. В результате пропускается множество мелких деталей, незначительных с первого взгляда, но в совокупности весьма существенных, и содержание баллад оказывается далеко не полностью раскрытым. Быть может, перевод баллад прозой является сейчас необходимым этапом, как в свое время необходимым этапом в передаче текстов Шекспира на русский язык были прозаические переводы Кетчера и Каншина.

Баллады о Робин Гуде не только замечательные художественные произведения. Они - огромного значения факт в истории английской литературы. К сожалению, исследователи либо касаются этих баллад только мимоходом, либо если останавливаются на них, то подходят к ним как к самобытному явлению, одиноко расцветшему и исчезнувшему навсегда. Пятнадцатое столетие, время их расцвета, в книгах, описывающих историю английской литературы, оказывается неприглядной и бесплодной пустыней. Единственное, что радует глаз пусть только глаз), - это пышные, устраиваемые гильдейскими цехами спектакли мистерий и моралите. Эти пектакли, читаем мы, повлияли в формальном отношении на тот театр, для которого писал свои произведения Вильям Шекспир. Все это справедливо.

Но возникает другой вопрос: не связана ли и народная баллада с творчеством великого английского гуманиста?

В отношении языка Шекспира вопрос этот в основном решен. Шекспир, как установлено исследователями, был хорошо знаком с английской балладой своей эпохи. "Произведения Шекспира, - писал известный шекспировед Ролей, - исключительно богаты фрагментами народной литературы - как бы осколками целого мира народных песен, баллад, повестей и пословиц. В этом отношении Шекспир выделяется даже среди своих современников". Всякий, кто изучал язык Шекспира, из практики знает, как много дает чтение баллад для понимания его языка. Но дело, конечно, не только в языке.

Шекспир, несомненно, знал баллады о Робин Гуде. Имя Робин Гуда упоминается в его произведениях три раза: в "Генрихе IV" * , "Двух веронцах" ** и "Как вам это понравится" *** . Робин-гудовская тема вплетена в сюжет "Двух веронцев". В первой сцене третьего акта на Валентина нападают разбойники. Они почему-то предлагают ему стать их начальником (крайне смутное место в тексте; разбойники приходят в восхищение от того, что Валентин "лингвист" - a linguiste, - то есть знает несколько языков). "Я принимаю ваше предложение и буду жить с вами, если вы не будете обижать беспомощных женщин и бедных путешественников", - совсем по-робин-гудовски отвечает Валентин. И совсем в духе "веселых людей" Робин Гуда разбойники отвечают: "Мы ненавидим такие гнусные и подлые дела". В четвертой картине пятого действия Валентин спасает девушку от насилия, как спас бы ее Робин Гуд. Конечно, тема "зеленого леса" у Шекспира романтизирована (см., например, монолог Валентина в начале четвертой картины пятого акта). Но гуманистические чувства Валентина те же, что и Робин Гуда.

* (IV, ч. II, V, стих 3, 107. )

** (IV, ч. I, 36. )

*** (I, ч. I, 122. )

В творчестве Шекспира робин-гудовская тема выступает заметнее всего в комедии "Как вам это понравится". Напомним, что сам сюжет комедии восходит к старинному сказанию о Гамелине, близкому к легендам о Робин Гуде. Однако эту комедию некогда традиционно толковали - и в критике и на сцене - как праздничную "пастораль", как веселую прогулку в лес. При этом забывали, что три главных действующих лица этой комедии - изгнанники: и герцог, у которого отнял престол брат-захватчик, и изгнанная последним под страхом смерти Розалинда, и Орландо, которого старший брат не только держал в черном теле, но хотел убить. Действие происходит номинально в Арденнском лесу во Франции. Но только номинально, как это обычно бывает у Шекспира. "Ибо где бы ни происходило в его пьесах действие - в Италии, Франции или Наварре - по существу, перед нами всегда merry England * , родина его чудацких простолюдинов, его умничающих школьных учителей, его милых, странных женщин; на всем видишь, что действие может происходить только под английским небом" (Энгельс) ** . В "зеленом лесу" разрываются цепи несправедливых отношений: любовь и радость торжествуют. Здесь, в Арденнском лесу, каждый, сбросив с себя все искусственное, наносное, случайное, становится самим собой. Это не уход от жизни. Это утверждение возможности другой, лучшей жизни, на иных основаниях другого общества, проникнутого человечностью (humanity). Как же живут эти люди в лесу? На это отвечает борец Шарль в начале комедии: "Они живут так, как в старину Робин Гуд английский". Не случайно Шарль сообщает, что за герцогом последовало много "веселых людей" (merry men). Все - совсем как у Робин Гуда. Только место храброго стрелка из лука занял изгнанный герцог, мыслитель-гуманист *** .

* (Веселая Англия. )

** (К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. М., "Искусство", 1937, с. 646. )

*** (Ср. уже приведенный выше мотив аристократизации Робин Гуда в народных балладах. )

Тема этой комедии не случайный эпизод в творчестве Шекспира. В его идеологической концепции понятие "природы" (Nature) принадлежало к основным. Под "природой", заметим, Шекспир подразумевал и искренность человеческих чувств, - широко говоря, все то, что создает подлинное достоинство человека. "Если есть в тебе природа, не примиряйся с этим" (с гнусным преступлением Клавдио), - говорит Гамлету Призрак. Гамлет не может примириться именно потому, что в нем есть "природа". Черного Отелло и белую Дездемону соединяет "природа", разрушая все преграды между ними.

"Природе" Шекспир противопоставлял все то искусственное, внешнее, преходящее, которое он наблюдал в окружавшей его действительности.

"Природа" как бы срывает все внешние покровы. Вспомним: "Когда Адам копал землю и Ева пряла, кто был тогда джентльменом?" Гуманизм Шекспира глубоко уходил корнями в народную почву. В основных своих произведениях Шекспир был близок народному зрителю своего театра. Мы не можем, оценивая творчество Шекспира, проходить мимо английского народного творчества, а следовательно, и мимо героя "зеленого леса". Повторяем: баллады о Робин Гуде не только замечательные художественные произведения. В истории английской литературы они не обрываются и не гибнут. Они находят ближайшее свое продолжение в гуманизме величайшего драматурга человечества, на творчество которого они бросают новый луч света.

Робин Гуд и лесники

Высок и строен Робин Гуд.

Ему пятнадцать лет,

И веселее смельчака

Во всей округе нет.

Пришел однажды в Нотингем

Отважный Робин Гуд.

Глядит - пятнадцать лесников

Вино и пиво пьют.

Пятнадцать дюжих лесников

Пьют пиво, эль и джин.

«Все бедняки у нас в руках,

Не пикнет ни один!»

«А ну, скажите, лесники,

Что нового в стране?»

«Король на спор зовет стрелков».

«Ну что ж, мой лук при мне».

«Твой лук? - смеются лесники. -

Кто звал тебя, юнца?

Да ты, мальчишка, тетиву

Натянешь до конца?»

«Я ставлю двадцать золотых,

Для ровного числа.

Оленя за пятьсот шагов

Убьет моя стрела».

«Идет, - сказали лесники, -

Любой заклад хорош.

Оленя за пятьсот шагов,

Хоть лопни, не убьешь».

Но не успел никто из них

Ни охнуть, ни моргнуть,

Как Робин за пятьсот шагов

Попал оленю в грудь.

Один прыжок, другой прыжок -

Олень на землю лег.

«Моя победа, лесники,

Трясите кошелек!»

«Не стоит, парень, наш заклад

Такого пустяка.

Ступай-ка прочь, не то, смотри,

Намнем тебе бока».

Вовсю смеясь, за разом раз

Спускал он тетиву,

И каждый раз один лесник

Валился на траву.

Последний бросился бежать,

Помчался что есть сил,

Но зоркий Робин и его

Стрелой остановил.

Тогда шериф своим стрелкам

Велел бежать бегом,

За королевских лесников

Расправиться с врагом.

Одних без ног несли домой,

Других стрелков - без рук,

А Робин Гуд ушел в леса,

Забрав свой верный лук.

Робин Гуд и вдова

Двенадцать месяцев в году,

Их дюжина, считай,

Но веселее всех других

Весенний месяц май.

Из леса вышел Робин Гуд,

Деревнею идет

И видит - старая вдова

Рыдает у ворот.

«Что слышно нового, вдова?» -

Сказал ей Робин Гуд.

«Трех сыновей моих на казнь

Сегодня поведут».

«А чем же эти молодцы

Нарушили закон?

Сожгли соседний монастырь?

Чужих украли жен?»

«Как можно, добрый человек,

Переступать закон!

Не жгли они монастыря,

Чужих не крали жен».

«За что же слуги короля

На казнь их поведут?»

«Они охотились в лесу

С тобою, Робин Гуд!»

«Клянусь, - воскликнул Робин Гуд -

Ты рано плачешь, мать!

Но видит бог, что я бы мог

Навеки опоздать!»

Вот Робин в город Ноттингем

Пустился напрямик,

И нищий встретился ему,

Совсем седой старик.

«Что слышно нового, отец?» -

Промолвил Робин Гуд.

«Сегодня в городе на казнь

Трех братьев поведут».

«Снимай, отец, свое тряпье,

Наденешь мой наряд.

А вот мешочек серебра,

Хоть месяц пей подряд».

«Красив и прочен твой наряд,

А мой совсем худой.

Не обижай меня, сынок,

Не смейся над нуждой».

«Снимай, снимай свое тряпье,

Оно мне подойдет.

А вот и двадцать золотых -

Пируй хоть целый год!»

Стал одеваться Робин Гуд.

Сперва надел колпак.

И тот колпак стоял колом,

Держался кое-как.

Накинул Робин ветхий плащ.

Висел он как мешок

И был залатан вкривь и вкось

И вдоль, и поперек.

Надел он старые штаны

С огромною дырой.

«Ого! - воскликнул Робин Гуд. -

Затейливый покрой!»

Надел чулки и башмаки,

И снова в путь готов.

«В таких чулках, - прибавил он, -

Спасаться от долгов!»

И посмеялся Робин Гуд

Наряду своему:

«Да, по одежке встретят нас,

Проводят по уму».

Прошел заставу Робин Гуд,

Плащом лицо прикрыв.

И вот на улице ему

Попался сам шериф.

«Спаси господь тебя, шериф,

А я тут ни при чем.

Скажи-ка, что ты дашь тому,

Кто будет палачом?»

«Штаны из лучшего сукна, -

Шериф ему в ответ. -

Штаны из лучшего сукна

И пригоршню монет».

«Я помогать тебе, шериф,

Не стану нипочем.

Проклятье вечное тому,

Кто будет палачом.

Мешок для мяса я ношу,

Для хлеба два мешка,

А этот маленький мешок -

Для звонкого рожка.

Рожок мой знает Робин Гуд

И весь лесной народ,

И эта музыка тебе

Добра не принесет».

«Ну что ж, труби! - сказал шериф. -

Подумаешь, гроза.

Труби, покуда у тебя

Не вылезут глаза!»

Запел рожок, - и дальний лог

Откликнулся ему,

И скачет сотня верховых

По ближнему холму.

Запел рожок, - и топот ног

Послышался вдали,

И пятьдесят лихих стрелков

Бегут в густой пыли.

«Кто там бежит? - спросил шериф. -

Куда они бегут?»

«Ступай, шериф, встречать гостей!» -

Ответил Робин Гуд.

Шериф готовил три петли

Трем братьям-удальцам,

Но в этот день в одной из них

Он был повешен сам.

Робин Гуд и мясник

Однажды на лесной тропе

Прекрасным летним днем

Увидел Робин мясника

С тележкой и конем.

«Привет, привет тебе, мясник.

Твой конь и впрямь хорош.

Давно ли начал торговать

И сытно ли живешь?»

«Не первый год, - мясник в ответ, -

Торговлю я веду.

Как подойдет базарный день,

Стою в мясном ряду».

«Ну что ж, - промолвил Робин Гуд,

Другую речь начнем.

А сколько стоит твой товар,

С тележкой и конем?»

«Немного стоит мой товар.

Чтоб не жалеть о нем -

Всего четыре золотых,

С тележкой и конем».

«Плачу на месте за товар,

Тележку и коня.

Посмотрим, есть ли мясники

Удачливей меня!»

Приехал Робин в Ноттингем

И начал торговать.

За пенс он больше отдавал,

Чем мясники - за пять.

Вокруг тележки и коня

Волнуется народ.

Сидят без дела мясники,

А Робин продает.

«Смешно, - сказали мясники, -

Смотреть на молодца.

Должно быть, он решил спустить

Имение отца.

Ну что ж, здорово, новичок!

На пир тебя зовем.

Сегодня все мы, мясники,

Идем к шерифу в дом».

«Будь проклят, - Робин отвечал,

Кто с вами не пойдет.

Пируем вместе, мясники,

Хоть ночь, хоть целый год!»

И у шерифа за столом

Похвастал Робин Гуд:

«За всех я золотом плачу,

Кто пьет сегодня тут!»

«Он спятил, - шепчут мясники, -

Он бредит, он в жару».

«Постой же, - думает шериф, -

Тебя я оберу».

«Скажи, мясник, - спросил шериф,

Богат ли ты скотом?»

«О да, мой добрый господин,

И землями притом.

Пятьсот голов в моих стадах,

Бог видит, я не лгу,

И если хочешь посмотреть,

Я показать могу».

Шериф уселся на коня,

Запасшись кошельком,

А Робин Гуд в тележку сел

Его проводником.

Вот едет по лесу шериф,

Монетами звеня,

И говорит: «Храни господь

От Робина меня!»

Еще проехали они,

И мимо, напролом,

Олени вихрем пронеслись,

Не меньше ста числом.

«Ну как, шериф, хорош ли скот,

Богаты ли стада?»

«Молчи, мясник, я сам не рад,

Что выехал сюда».

К шерифу Робин подошел,

Потряс его слегка

И вытряс груду золотых

На плащ из кошелька.

Из леса выбрался шериф,

Качаясь на коне.

«Прощай, шериф, и помни нас,

Да кланяйся жене!»

Добрался до дому шериф,

Велел позвать жену

И ей, вздыхая, рассказал

О том, как был в плену.

«И поделом, - жена в ответ, -

Зачем поехал сам?

Тебе ли Робина ловить

Да рыскать по лесам?»

«Разбойник смел, - вздохнул шериф,

Ловить его не мне.

Куда спокойнее, жена,

Держаться в стороне!»

Робин Гуд и лесники освобождение Вилла Статли

Чудесно жить в глухом лесу,

И спать в лесу, и есть.

Но как-то раз в Шервудский лес

Пришла дурная весть:

Вилл Статли связан по рукам

И заточен в тюрьму.

Ловушку среди бела дня

Подстроили ему.

Хоть два шерифовых стрелка

Остались на земле,

Но завтра, чуть забрезжит день,

Повиснет Вилл в петле.

Когда услышал Робин Гуд,

Что схвачен храбрый Вилл,

Созвал он доблестных стрелков

И новость объявил.

И каждый клялся головой,

Что Статли будет жив,

Хотя бы всех своих людей

Собрал на казнь шериф.

Едва дозорных Робин Гуд

Расставил по кустам,

Из замка высыпал народ

И вышел Статли сам.

Был крепко связан храбрый Вилл,

Едва ступить он мог,

И, посмотрев по сторонам,

Вздохнул лесной стрелок.

«Прошу о милости, шериф,

О сущем пустяке.

Не подобает молодцу

Болтаться на суке.

Вели мне руки развязать

И дать хороший меч.

В бою от честного меча

Не жаль на землю лечь».

Но крикнул стражникам шериф,

Чтобы скорее шли.

Не от меча погибнет Вилл,

А от тугой петли.

«Вели мне руки развязать, -

Сказал шерифу Вилл. -

Готов я драться без меча,

Покуда хватит сил».

«Ну да! - сказал ему шериф. -

Еще убьешь кого.

Вот попадись мне Робин Гуд,

Так вздерну и его».

Подходит к виселице Вилл,

Врагами окружен.

И тут из ближнего куста

Встает Малютка Джон.

«Я вижу, Вилл собрался в рай,

Меня не захватив!

Уж это другу не к лицу,

Не правда ли, шериф?»

Верзила мне знаком,

И я его в свою тюрьму

Отправлю прямиком!»

Но, разом к Виллу подскочив,

Рассек веревки Джон,

И у кого-то острый меч

Он вырвал из ножон.

Плечом к плечу, спиной к спине

Рубились Джон и Вилл,

А в это время Робин Гуд

На помощь к ним спешил.

Мелькнула в воздухе стрела

И в дерево впилась.

«Скорей домой! - сказал шериф. -

В лесу не наша власть».

Шериф галопом поскакал,

Пришпоривал как мог.

За ним и стражники его

Пустились наутек.

«Постой, шериф! - воскликнул Вилл.

Хоть лошадь пожалей!

Ты вздернуть Робина хотел,

Так надо быть смелей!»

И вот на воле храбрый Вилл,

Избавлен от петли.

«Навек запомню я, друзья,

Как вы меня спасли.

Мы будем в зарослях бродить,

В волнах густой травы

И слушать звонкий щебет птиц

Да пенье тетивы!»

Робин Гуд и Аллан Э-Дейл

Бродил по роще Робин Гуд,

Присел в густую тень

И незнакомца увидал,

Прекрасного, как день.

Его широкий алый плащ

Багрянцем отливал.

Он шел свободно и легко

И песни распевал.

Назавтра снова Робин Гуд

Уселся в холодке,

И тот же самый весельчак

Прошел невдалеке.

Но алый плащ его пропал

Неведомо куда,

И он, вздыхая, говорил:

«Беда, Аллан, беда!»

И незнакомца Робин Гуд

Спросил в тени дубков:

«А нет ли денег у тебя

Для нас, лесных стрелков?»

«Четыре пейса и кольцо

Несу я в кошельке.

Кольцо увидеть я хотел

У милой на руке.

Я ждал не год, а восемь лет,

Да все, как видно, зря:

Со старым рыцарем она

Стоит у алтаря».

«А как зовут тебя, бедняк?» -

Промолвил Робин Гуд.

«Зови меня Аллан Э-Дейл,

Так все меня зовут».

«А где любимая твоя,

В которой стороне?»

«Прямой дорогой я иду,

Пять миль осталось мне».

Бегом пустился Робин Гуд,

Пять миль бежал подряд.

И видит - в церкви темнота,

Не начался обряд.

Спросил епископ: «Кто вошел?

Мы знать тебя должны».

Ответил Робин: «Я певец

Из Северной страны».

«Входи, певец, я рад певцу

И с музыкой знаком».

«О нет, я встречу у дверей

Невесту с женихом».

Вошел жених, богатый лорд,

В бородке седина.

А с ним красавица вошла,

Печальна и бледна.

«Ну что ж! - воскликнул Робин Гуд.

Невеста неплоха.

Так пусть же выберет она

По сердцу жениха!»

И тут он трижды протрубил,

Подняв свой верный рог,

И двадцать пять лесных стрелков

Ступили на порог.

Они вошли под гулкий свод

И молча стали в круг,

И первым шел Аллан Э-Дейл,

Сжимая длинный лук.

«Ты долго ждал, Аллан Э-Дейл,

И нынче пробил час:

У алтаря без лишних слов

Мы обвенчаем вас!»

Сказал епископ: «Без меня

Не обойтись никак.

Я должен трижды их спросить,

Согласны ли на брак».

Но Джон сутану отобрал

И облачился сам.

«А ну! - воскликнул Робин Гуд.

Утри-ка нос попам!»

И только службу начал Джон,

Захохотал народ:

Семь раз спросил он молодых,

Все спел наоборот.

Окончился обряд,

И Робин Гуд в Шервудский лес

Стрелков увел назад.

Робин Гуд и золотая стрела

Шериф без сна проводит ночь,

А днем не правит суд.

Ему покоя не дает

Разбойник Робин Гуд.

Вот в город Лондон, к королю,

Отправился шериф,

И целый час держал он речь,

Колено преклонив.

«Тот не шериф, - сказал король,

Кто упускает власть.

Не нападенья надо ждать,

А первому напасть.

Найди приманку похитрей,

Захлопни западню,

А там вези врага ко мне,

Я сам его казню».

Шериф вернулся в Ноттингем

И думал по пути,

Как Робин Гуда заманить

И счеты с ним свести.

И вот послушные гонцы

Летят во весь опор.

К шерифу доблестных стрелков

Зовут они на спор.

Кто в цель вернее попадет,

Сам стоя за чертой,

Тому достанется стрела

С головкой золотой.

Едва услышал Робин Гуд

Крылатую молву,

Велел он каждому стрелку

Проверить тетиву.

«Ну что ж, - сказал Малютка Джон,

Идемте! В добрый час!

А хорошо бы сделать так,

Чтоб не узнали нас.

Давайте сбросим свой наряд,

Лесной зеленый цвет.

Пусть будет каждый наш стрелок

По-своему одет.

Вот белый плащ, вот желтый плащ,

Вот синие плащи.

Перемешаемся с толпой, -

Попробуй отыщи!»

Из леса вышли удальцы,

И каждый был готов

Хоть умереть, но победить

Шерифовых стрелков.

А в шумный город Ноттингем

Вошли по одному,

Чтоб раньше времени себя

Не выдать никому.

Шериф напрасно на толпу

Глядел из-под руки:

Не попадались на глаза

Мятежные стрелки.

Был славный лучник - желтый плащ,

Хорош и голубой,

Но красный плащ их превзошел

Искусною стрельбой.

Был в красном зоркий Робин Гуд,

Испытанный стрелок.

Куда шутя он попадал,

Никто попасть не мог.

Стрелой он прутик расщепил,

Сам стоя за чертой.

Он честно выиграл стрелу

С головкой золотой.

Пока сбегался весь народ

Смотреть на молодца,

Тихонько выбрались стрелки

Из тесного кольца.

Потом, сойдясь в глухом лесу,

Они присели в тень,

И тут рассказы начались

Про этот славный день.

«Люблю, - воскликнул Робин Гуд,

Нелегкие дела!

Вот только плохо, что шериф

Не знает, где стрела».

«А мы, - сказал Малютка Джон, -

Пошлем ему письмо.

Но не с гонцом оно пойдет,

А полетит само.

Его к стреле я привяжу,

Пущу стрелу в полет.

Пускай оно к шерифу в дом,

Как с неба, упадет».

Был в страшной ярости шериф

От дерзкого Письма,

И сам потом дивился он,

Что не сошел с ума.

Робин Гуд угощает шерифа

Однажды спорили стрелки,

Кто в метку попадет.

Шериф смотрел на их игру,

И тешился народ.

Вот вышел в круг Малютка Джон

Под крики, шум и смех.

Он трижды в метку попадал,

Стрелял вернее всех.

«Кто ты такой? - спросил шериф. -

Ты крепок и плечист».

«Меня зовут, - ответил Джон, -

Рейнольд Зеленый Лист».

«Ступай, Рейнольд, служить ко мне.

Чем худо у меня?

Получишь двадцать золотых

И доброго коня».

И вот одет Малютка Джон

Шерифовым стрелком,

Но и теперь Малютка Джон

С изменой не знаком.

В погожий день в глухом бору

Охотился шериф.

Он на охоту ускакал,

О Джоне позабыв.

Давно шерифа ждет обед,

Но все не едет он.

«Эй, повар, дай-ка мне поесть!» -

Сказал Малютка Джон.

«Потерпишь, - повар отвечал, -

Подать, так сразу всем».

«Ну нет, - сказал Малютка Джон, -

Я все-таки поем!»

Он вынул длинный острый меч,

А дюжий повар - свой,

И оба начали крутить

Мечи над головой.

Сшибались в воздухе клинки,

Не делая вреда.

«Ого! - сказал Малютка Джон. -

Ты бьешься хоть куда.

Пойдешь со мной в Шервудский лес?

Нас примет Робин Гуд».

Ответил повар: «Хоть сейчас!

Мне надоело тут».

И он за мясом и вином

Отправился в подвал.

Малютку Джона он кормил

И сам не отставал.

Потом он ложки и ковши

На кухню приволок.

Они немало серебра

Упрятали в мешок

И светлый кубок золотой

Забрали заодно.

Из кубка этого шериф

Пил пиво и вино.

Смеясь, их встретил Робин Гуд,

Прославленный стрелок.

И в тот же день Малютка Джон

Шерифа подстерег.

«Скажи, Рейнольд Зеленый Лист,

Что делал ты в лесу?»

«Искал тебя, мой господин,

Я весть тебе несу.

Там, за ручьем, олень-вожак,

Невиданный олень -

Зеленый с головы до ног,

Как роща в майский день!»

«Клянусь душой, - сказал шериф,

Оленя погляжу».

«А я, - сказал Малютка Джон, -

Дорогу покажу».

Шериф доехал до ручья,

А там уж гостя ждут:

В зеленом с головы до ног

Выходит Робин Гуд.

Пришлось шерифу пировать.

Сидел он, глядя вбок.

Любимый кубок свой узнал

И больше есть не мог.

Воскликнул Робин: «Веселей!

Еще кусок отрежь!

Малютку Джона ты кормил,

Теперь и сам поешь!

Мы будем долго пировать,

Хоть шесть часов подряд.

Потом наденешь ты, шериф,

Зеленый наш наряд.

Беру тебя в ученики,

В разбойники беру!

Двенадцать месяцев, шериф,

Ты проживешь в бору.

«Клянись, - ответил Робин Гуд, -

На этом вот мече

Не мстить голодным беднякам,

Забыть о палаче!»

Поклялся нехотя шериф

Не грабить бедный люд

И полюбил Шервудский лес,

Как лошадь любит кнут.

Робин Гуд и Ричард Ли

Искал добычу Робин Гуд,

И вот лесной тропой

Проехал рыцарь на коне,

Как будто бы слепой.

Он не пришпоривал коня,

Поводьев не держал.

Печальней рыцарь через лес

Вовек не проезжал.

Его окликнул Робин Гуд:

«Эй, путник, в добрый час!

Сегодня ты у нас гостишь,

Обедаешь у нас».

Омыл лицо и руки гость,

Холстиною отер.

Обильным был лесной обед,

И жарким был костер.

«Спасибо, друг, - промолвил гость, -

За трапезу и честь.

Не приходилось мне давно

Как следует поесть.

Тебя узнал я, Робин Гуд,

Не только по плащу.

Когда-нибудь и я тебя

На славу угощу».

Ответил Робин: «Ладно, друг,

Но нынче как нам быть?

Неужто нам, простым стрелкам,

За рыцаря платить?»

«Увы, не сыщешь у меня

Монет хотя бы горсть».

«А ну проверь, Малютка Джон!

Не обижайся, гость».

Ни пенса денег не нашлось,

Гость вправду был бедняк,

И Робин Гуд его спросил:

«Но, рыцарь, как же так?»

«Ах, Робин Гуд, перед тобой

Несчастный Ричард Ли.

Вот-вот лишусь я навсегда

И крова, и земли.

Знай, если долг монастырю

Я нынче не верну,

То все имущество аббат

Возьмет в свою казну».

«А много ли ты задолжал?

Скажи, я знать хочу».

«Четыре сотни золотых

Никак не заплачу».

* * *

За трапезой в монастыре

Ждал рыцаря аббат.

Судью он медом угощал,

И тот был выпить рад.

Вошел с поклоном Ричард Ли,

И говор сразу смолк.

«Ну, Ричард Ли, - спросил аббат, -

Привез ли ты свой долг?»

«Ни пенса, - рыцарь отвечал, -

Достать не в силах я».

«Но долг есть долг, - сказал аббат. -

Долг платят. Пей, судья».

«Всегда долги я отдавал,

Долгами не грешу,

Но нынче у монастыря

Отсрочки я прошу».

«Закон велит, - сказал судья, -

Лишить тебя земли».

«Будь добр, судья, продли мне срок,

Хоть на два дня продли».

«Плохой должник ты, Ричард Ли,

Не стоишь доброты.

В последний раз я говорю,

Что нищим станешь ты».

Аббат от злости покраснел,

Заерзал, замычал.

Судья таращился на стол,

Дивился и молчал.

«Я должником сюда вошел,

Не должником уйду.

Друзья на помощь мне пришли

И отвели беду!»

Обратно ехал Ричард Ли

Не грустен, не суров.

С веселой песней он спешил

Под свой спасенный кров.

Робин Гуд, Ричард Ли и шериф

Давно заметил Робин Гуд,

Что дело не к добру,

Когда шериф зовет стрелков

На честную игру.

Мол, кто в далекую мишень

Вернее угодит,

Того серебряной стрелой

Шериф и наградит.

«Ну что ж, - подумал Робин Гуд, -

Одна игра не в счет.

Шериф готовит западню,

Посмотрим, чья возьмет».

Стрелки явились в Ноттингем.

Был свеж и зелен лист,

А с луга слышен шум толпы

И стрел протяжный свист.

Достойно спорили стрелки,

Хоть спор бывал и крут.

Но всех вернее попадал

Отважный Робин Гуд.

Ему достался весь почет,

Весь шум со всех сторон,

Когда стрелу из серебра

В награду принял он.

Но дал шериф условный знак.

Раздался рев рогов,

И очутился Робин Гуд

В двойном кольце врагов.

«Вовеки проклят будь, шериф!

Твой путь - обман и ложь.

Но час расплаты недалек,

От нас ты не уйдешь!»

Но десять стражников свалил

Десяток метких стрел,

И ускакал домой шериф,

Удрал, покуда цел.

Пробились вольные стрелки,

Двойной прорвали круг

И вместе, дружною гурьбой,

Перебежали луг.

«Не раз, бывало, Робин Гуд,

Сражались мы вдвоем.

Шерифу в лапы ты меня

Не отдавай живьем.

Ты для меня свой честный меч

Достанешь из ножон,

Пусть от него приму я смерть!» -

Сказал Малютка Джон.

«Ну нет, - ответил Робин Гуд, -

Тебе придется жить,

Хоть обещай к моим ногам

Всю Англию сложить».

Он Джона на спину взвалил,

И двинулся вперед,

И по пути еще не раз

Стрелял в шерифов сброд.

На замок набрели стрелки.

Был мал, но прочен он

И свежевыкопанным рвом

Надежно окружен.

Жил в этом замке Ричард Ли.

Ему в тяжелый час

Помог деньгами Робин Гуд,

От разоренья спас.

Он в замок Робина впустил

И весь его отряд.

«Добро пожаловать, друзья!

Таким гостям я рад.

Поднимем мост, закроем вход,

И ваш потерян след.

Я щедрым пиром отплачу

За ваш лесной обед».

Они уселись пировать

И ели от души,

А поутру отряд стрелков

Исчез в лесной глуши.

* * *

Шериф от гнева поостыл,

К нему вернулась речь,

И рыцаря он приказал

В засаде подстеречь.

Был на охоте Ричард Ли,

Он сокола спускал

И на шерифовых верзил

Беспечно наскакал.

Его скрутили на земле

И подняли с земли,

И в ноттингемскую тюрьму

Под стражей увезли.

А дома рыцаря ждала

Красавица жена.

О том, что муж ее в тюрьме,

Услышала она.

Она по лестнице сошла

С тревогой на лице

И тут же поскакала в лес

На резвом жеребце.

«Скорей на помощь, Робин Гуд,

Покуда муж мой жив!

За то, что он тебе помог,

Схватил его шериф».

Стрелки помчались что есть сил,

И запросто они

Перелетали на бегу

Канавы и плетни.

Ватагой в город Ноттингем

Вошли они - и вдруг

Им повстречался сам шериф

С отрядом дюжих слуг.

«Успел я вовремя, шериф,

Проворно я бежал,

Но было б лучше для тебя,

Чтоб мертвый я лежал».

«Поездил вволю ты, шериф,

Попридержи-ка прыть.

Довольно грабить бедняков,

Калечить и казнить!»

Рубили вольные стрелки

Шерифовых верзил,

И вот с размаху острый меч

Последнего сразил.

Тогда отважный Робин Гуд

Повел отряд в тюрьму.

Там рыцаря он развязал

И встать помог ему.

«Верхом не езди, Ричард Ли,

Учись ходить пешком,

И станешь ты, не хуже нас,

Лихим лесным стрелком».

Робин Гуд и Гай Гисборн

Еще послушайте рассказ:

Однажды поутру

Охотился Малютка Джон,

Бродил в густом бору.

Вот на опушку вышел он,

Тропой идет - и вдруг

Навстречу едет сам шериф

И с ним полсотни слуг.

Отбился бы Малютка Джон,

Ушел бы по кустам,

Но лук хозяина подвел,

Сломался пополам.

«Будь ты неладен, старый сук,

Тебя заброшу прочь.

Ты мне испортил всю игру,

Ничем не смог помочь».

Веревками привязан Джон

К смолистому стволу,

Пока в бору оленей бьют

К шерифову столу.

А в это время Робин Гуд

Шел ближней стороной

И незнакомца повстречал

На пустоши лесной.

«Привет, привет тебе, стрелок, -

Промолвил Робин Гуд, -

Такие стрелы, как твои,

Должно быть, метко бьют».

«Я сбился с верного пути,

Дороги не найду».

«Тогда скажи, куда идешь,

Тебя я проведу».

«Хочу разбойника поймать,

За помощь заплачу.

Кто Робин Гуда мне найдет,

Того озолочу».

«Ну что же, ловишь, так лови,

Увидим, чья возьмет.

Но мы с тобой как два стрелка

Поспорим наперед.

Нагрянуть может Робин Гуд,

Как гром средь бела дня.

Кого же выставить на бой,

Тебя или меня?»

Они вкопали два прута

И стали за черту,

Чтобы немедля славный спор

Решить начистоту.

Вот незнакомец поднял лук,

Стрела задела прут.

Но прут стрелою расщепил

Отважный Робин Гуд.

«Господь помилуй и спаси,

Наспорился я всласть.

И сам разбойник Робин Гуд

Не смог бы так попасть.

Скажи мне, кто ты, проводник,

И как тебя зовут?»

«Себя сначала назови», -

Ответил Робин Гуд.

«Я имя славное ношу,

Гай Гисборн я зовусь,

Разбойникам я грозный враг,

Но ты, стрелок, не трусь».

«Мое жилье - Шервудский лес,

Зовусь я Робин Гуд,

И если ищешь ты меня,

То это лишний труд».

И целых три часа подряд

Рубились что есть сил,

Но ни один из силачей

Пощады не просил.

Не остерегся Робин Гуд,

Себя не поберег.

Нога скользнула по корням,

И был он ранен в бок.

«Удар что надо, - он сказал, -

Удар наверняка,

Но раньше смерти умирать

Позорно для стрелка».

Двумя руками взял он меч,

Собрал весь гнев и пыл,

Ударил сверху напролом

И Гисборна убил.

Снял Робин Гуд зеленый плащ,

В ручье омылся он

И, плащ убитого надев,

Надвинул капюшон.

В рог Гисборна он затрубил,

Как будто Гисборн жив.

Протяжный звук достиг холма,

Где отдыхал шериф.

«Вы слышите? - сказал шериф.

Гай Гисборн подал знак.

Он Робин Гуда одолел,

Уж это верно так.

Я слышу, как трубит он в рог,

Испытанный в бою,

Его богатый длинный плащ

По цвету узнаю.

«Я предводителя убил,

Но я еще в долгу.

Позволь, шериф, мне заодно

Прикончить и слугу».

«Я мог бы, - отвечал шериф, -

Тебя озолотить,

Но просишь ты о пустяке.

Что ж, так тому и быть».

«Клянусь душой, - подумал Джон, -

И вряд ли буду я сидеть

В темнице под замком».

В ножнах у Робина кинжал,

Да вынуть не с руки:

Уж больно близко сам шериф

И все его стрелки.

«Назад! - прикрикнул Робин Гуд

Им кулаком грозя. -

Мне пленник кается в грехах,

Подслушивать нельзя!»

Разрезал путы Робин Гуд,

Когда никто не ждал,

И Гисборна надежный лук

Малютке Джону дал.

Чуть только Джон достал стрелу,

Едва он поднял лук,

Как прочь шарахнулся шериф

И вся орава слуг.

Шериф галопом поскакал,

Но прянула стрела

И в сердце черное его

Без промаха вошла.

Робин Гуд и епископ Герфорд

Епископ Герфорд держит путь

Через Шервудский лес.

Отважный Робин говорит:

«Идем наперерез!

Убьем оленя пожирней,

Убытка в этом нет:

Епископ щедрою рукой

Заплатит за обед».

Стрелки в одежде пастухов

Танцуют вшестером,

А рядом жарится олень,

Подвешен над костром.

Спросил епископ: «Что за шум?

Откуда эта прыть?

И разрешил ли вам король

Оленя подстрелить?»

«Мы круглый год пасем овец,

А нынче, ваша честь,

Хотим попеть, и поплясать,

И досыта поесть».

Сказал епископ: «Молодцы!

Веселье я люблю

И всю компанию в цепях

Отправлю к королю».

«О пощади! О пощади! -

Заохал Робин Гуд. -

Повсюду ты творишь добро,

Твори его и тут!»

«Не пощажу, не пощажу,

Виновному - петля.

Тебе придется, весельчак,

Потешить короля».

Он поднял рог раструбом вверх,

И на протяжный зов

Полсотни доблестных стрелков

Сбежалось из кустов.

«О пощади! О пощади! -

Епископ застонал. -

Я не поехал бы сюда,

Когда бы только знал».

«Не пощажу! Не пощажу! -

Ответил Робин Гуд. -

Идем со мной, почтенный поп,

Тебя обедать ждут!»

Повел он за руку попа,

И долго, дотемна

Ему со смехом подливал

То пива, то вина.

«Я вижу, тут меня введут

В неслыханный расход!»

«Не трусь, - сказал Малютка Джон,

Я сам проверю счет».

Он разостлал свой длинный плащ,

И триста золотых

Он из епископа натряс

Во имя всех святых.

«Смотрите, как они блестят,

Как сыплются, звеня.

Ты щедрый поп, хотя в душе

Не любишь ты меня!»

И на прощание стрелки

Сыграли на рогах.

Пришлось епископу плясать

В тяжелых сапогах.

Робин Гуд, Старуха и епископ

Весенним утром Робин Гуд

Шел по лесу, - и вдруг

Епископ встретился ему

С большим отрядом слуг.

«Беда!» - подумал Робин Гуд. -

Конец пришел стрелку.

Меня повесит этот поп

На первом же суку».

Пустился Робин наутек

И видит ветхий дом,

А в нем старуха у окна

Сидит с веретеном.

«Откуда взялся ты, стрелок,

И как тебя зовут?»

«Мое жилье - Шервудский лес,

А имя - Робин Гуд.

Епископ гонится за мной,

Мы старые враги.

Помочь не можешь, так прощай,

А можешь - помоги».

Старуха Робину в ответ:

«Коль ты и вправду ты,

Прими подмогу, Робин Гуд,

От нашей нищеты.

Кто мне прислал в тяжелый год

И плащ, и башмаки,

Того я как-нибудь спасу

От вражеской руки».

«Тогда снимай свое тряпье,

Клади веретено,

Бери зеленый мой наряд

И стрелы заодно».

Переоделся Робин Гуд

И вышел за порог,

И, миновав кольцо врагов,

Исчез лесной стрелок.

Епископ к домику вдовы

Подъехал на коне.

«Эй, живо Робина схватить

И привести ко мне!»

Епископ едет впереди

С улыбкой на лице,

А следом пленника везут

На белом жеребце.

Но вдруг из заросли лесной

Выходит Робин Гуд,

А следом вольные стрелки

Плечом к плечу идут.

«Кто ты? - епископ застонал. -

Кого с собой я вез?»

«Милорд, я старая вдова,

А ты - паршивый пес!»

Хотел епископ ускакать,

Собрав остаток сил,

Но Робин Гуд шагнул вперед

И путь загородил.

Он взял за шиворот попа,

Стащил его с седла

И крепко к дубу привязал

На два тугих узла.

Потом нащупал кошелек

И срезал с ремешка,

И вытряс груду золотых

На плащ из кошелька.

«Теперь отпустим мы попа, -

Сказал Малютка Джон, -

Но пусть он мессу пропоет,

Такой у нас закон».

И, несмотря на важный сан

И свой высокий пост,

Уехал задом наперед,

Держась за конский хвост.

Робин Гуд и отчаянный монах

Прекрасной летнею порой

Стрелки сошлись в бору

И, чтобы силу испытать,

Затеяли игру.

Кто на дубинках начал бой,

А кто скрестил мечи.

«Ого! - воскликнул Робин Гуд.

Вот это силачи!»

Вовсю смеется храбрый Вилл,

Хохочет от души:

«Бывает сила посильней,

Мой Робин, не спеши.

Живет отчаянный монах

В аббатстве за рекой.

Он может каждого из нас

Свалить одной рукой».

Тогда отважный Робин Гуд

Поклялся сгоряча

Не есть, не пить, но разыскать

Монаха-силача.

Собрал он стрелы, поднял лук

И тут же, налегке,

Вскочил на резвого коня

И поскакал к реке.

К воде спустился Робин Гуд.

Где был удобный брод.

Глядит, - приземистый монах

По берегу идет.

На голове железный шлем

Издалека блестит.

У пояса короткий меч,

В руке тяжелый щит.

На землю спрыгнул Робин Гуд

И привязал коня:

«А ну-ка, пастырь, через брод

Перенеси меня!»

Монах под Робина подлез

(А Робин был тяжел).

Монах молчал, покуда вброд

Реки не перешел.

Он Робин Гуда перенес,

Но только спрыгнул тот,

Монах сказал: «Неси меня

Обратно через брод!»

Понес монаха Робин Гуд

(А был монах тяжел),

И молча, с ношей на плечах,

Он реку перешел.

Монаха Робин перенес,

Но только спрыгнул тот,

Был мальчик Робин Гуд высок
Дерри, дерри даун.
Уже в пятнадцать лет
Из тех веселых молодцов,
Смелей которых нет.
Хей, даун, дерри, дерри даун.

Собрался раз он в Ноттингам,
Идет в лесу, и вот
Пред ним пятнадцать лесников
Пьют пиво, эль и мед.

«Что нового?» - спросил их Гуд.
«Что знал ты до сих пор?
Король устроил спор стрелков».
«Пойду и я па спор».

«Смешно, - сказали лесники, -
Такой мальчишка вдруг
Пойдет стрелять пред королем,
Взять не умея лук!»

«На двадцать марок, -
Робин Гуд Ответил, - спорь со мной,
И на сто сажень попаду
В оленя я стрелой».

«Идет, - сказали лесники, -
И спорим мы с тобой,
Что на сто сажень не попасть
Тебе в пего стрелой».

И поднял Робин честный лук
С широкою стрелой
И на сто сажень уложил
Оленя в тьме лесной.

Сломал ему он два ребра,
А может быть и три,
Стрела пронзила грудь насквозь,
И не застряв внутри.

Олень вскочил, олень застыл,
Олень упал в кусты.
«Я выиграл, - воскликнул Гуд, -
Платите мне фунты».

«Ну, нет, - сказали лесники, -
Твой выигрыш пропал,
Бери твой лук и уходи,
Пока не опоздал».

И Робин стрелы взял свои,
И взял свой честный лук,
И улыбнулся про себя,
Войдя в широкий луг.

Вот стал он стрелы приставлять
К звенящей тетиве,
И из пятнадцати врагов
Четырнадцать - в траве.

Тот, кто затеял этот спор,
Собрался убежать,
Но Робин Гуд, подняв свой лук,
Вернул его опять

И молвил: «Вновь не скажешь ты,
Что я стрелок плохой!»
И голову ему разбил
Он надвое стрелой.

«Такой стрелок я, - молвил Гуд,
Что сделал ваших вдов
Мечтающими, чтобы вы
Тех не сказали слов».

Народ бежит, оставив свой
Прекрасный Ноттингам,
Чтоб Робин Гуда захватить,
На помощь лесникам.

Один остался без руки
И без ноги другой,
А Робин, взяв свой лук, ушел
В зеленый лес густой.

А ноттингамцы лесников,
Как знают все о том,
Могилы вырыв, погребли
На кладбище потом.

РОБИН ГУД И ГАЙ ГИСБОРН

Когда леса блестят в росе
И длинен каждый лист,
Так весело бродить в лесу
И слушать птичий свист!

Щебечет дрозд, найдя себе
Среди ветвей приют,
Так громко, что в своем лесу
Проснулся Робин Гуд.

«Клянусь, - он весело сказал, -
Мне снился славный бой;
Мне снились сильных два стрелка,
Дерущихся со мной.

Они осилили меня
И отняли мой лук,
Не будь я Робин здесь в лесу,
Коль пощажу их, двух».

Джон Маленький сказал на то:
«Как быстрый ветер - сон;
Как ветер, что сегодня дул,
А завтра, где же он?»

«Скорей, веселые друзья,
Будь, Джон, и ты готов;
Иду в зеленые леса
Искать моих стрелков».

Оделись, не забыв никто
Колчан и стрелы взять.
И прочь, в зеленые леса,
Отправились стрелять.

Пришли они в зеленый лес,
На старый их лужок,
И увидал, что стоит
Под деревом стрелок.

Кинжал и меч он на боку
Потрагивал своем.
Был в шкуру конскую одет
И с гривой и с хвостом.

И Джон промолвил: «Господин,
Под деревом постой,
А я один пойду к стрелку
Узнать, кто он такой?»

«Ты, Джон, совсем не кладом стал,
И грусть меня берет,
Как часто, отставая сам,
Я шлю людей вперед.

Плута не хитрость узнавать,
Беседуя с плутом.
И если б мой не треснул лук,
Покаялся б ты в том».

Решили так, и разошлись
И Робин Гуд, и Джон.
Джон в Бернисдель пошел, куда
Все тропы знает он.

Когда ж пришел он в Бернисдель,
Был вздох его тяжел,
Он двух товарищей своих
Убитыми нашел.

А Скарлет убегал пешком
Среди камней и пней,
Его преследовал шериф
Со стражею своей.

«Пущу стрелу я, - молвил Джон, -
Христос дает мне знак,
Шерифа я остановлю,
Чтоб не спешил он так».

И тотчас наложил стрелу
На лук свой длинный Джон,
Но был из тонкой ветки лук,
Переломился он.

«Зачем, зачем ты, злая ветвь,
На дереве росла?
Ты мне не помощь принесла,
А столько, столько зла».

Но выстрел, хоть случайным был,
Все ж даром не пропал.
Среди шерифовых людей
Вильям из Трента пал.

О, лучше б дома был Вильям,
Печалью удручен,
Чем в это утро повстречать
Стрелу, что бросил Джон!

Но уверяют, что в бою
Пять стоит больше трех.
Джон Маленький шерифом взят
И, связан, лег на мох.

Довольно занимал нас Джон.
Что ж делал Робин Гуд,
Когда к могучему стрелку
Стопы его ведут?

Промолвил Робин: «Добрый день!»
«Привет! - сказал другой. -
Судя по луку твоему,
Стрелок ты не плохой».

«Свободен я, - сказал стрелок, -
Во времени моем!»
Ответил Робин:
«Буду я Твоим проводником».

«Я здесь изгнанника ищу,
Чья имя Робин Гуд.
Желанней встретить мне его,
Чем золотой сосуд».

«Ты встретишь Робина, стрелок,
Когда пойдешь со мной;
В зеленой роще мы сперва
Потешимся игрой.

Сперва покажем ловкость мы,
Избрав вот эту весь.
И встретится нам Робин Гуд,
Быть может, скоро здесь».

Они нарезали кустов
В лесу, где вился хмель,
И наплели из них крестов,
Стрелять желая в цель.

«Начни же, - молвил Робин Гуд, -
Начни, товарищ мой!»
«О, нет, клянусь, - ответил тот, -
Я стану за тобой».

И первый выстрел Гуда в цель
Был мимо на вершок;
Хоть ловок незнакомец был,
Но так стрелять не мог.

Своей второй стрелой стрелок
Слегка царапнул хмель,
Но Робин выпустил стрелу
И расщепляет цель.

Сказал он: «Бог тебя храни,
Стрелял ты славно тут,
И если сердце, как рука,
Тебя не лучше Гуд».

«Скажи ты имя мне свое?» -
Стрелок спросил его.
«Нет, - Робин отвечал, - пока
Не скажешь своего».

Тот молвил: «Я живу в горах,
Чтоб Робина поймать,
И кличут Гай Гисборн, когда
Хотят меня позвать».

«Живу в лесу я, - был ответ, -
Давно тебя дразня,
Я Бернисдельский Робин Гуд,
И ты искал меня».

Безродный каждый видеть мог
Усладу для очей:
Смотреть на бьющихся стрелков,
На темный блеск мечей.

На то, как бились те стрелки,
Мог два часа взирать;
Ни Робин Гуд, ни Гай Гисборн
Не думали бежать.

Но спотыкнулся Робин Гуд
О маленький пенек,
Со страшной силой Гай Гисборн
Его ударил в бок.

«Спаси меня, - воскликнул Гуд, -
Спаси, Христова Мать.
Не подобает никому
До срока умирать».

Воззвал к Марии Робин Гуд
И вновь исполнен сил,
И, сзади нанеся удар,
Он Гая уложил.

Схватил он голову врага
Воткнул на длинный лук:
«Ты был изменником всю жизнь
И кончил быть им вдруг».

И Робин взял ирландский нож,
Лицо изрезал он;
Один узнал бы Гая, кто
Не женщиной рожден.

И молвил: «Ну лежи, сэр Гай,
Своей судьбе будь рад;
За злой удар моей руки
Возьмешь ты мой наряд».

Он свой надел на Гая плащ,
Что зеленей листвы;
Сам конской шкурой облечен
От ног до головы.

«Твой лук, и стрелы, и трубу
Возьму с собой я вдаль,
Я навестить моих людей
Отправлюсь в Бернисдаль».

И в путь пустился Робин Гуд,
В рог Гая затрубив;
Над Джоном Маленьким склонясь,
Услышал звук шериф.

«Послушайте, - сказал шериф, -
Свершился правый суд.
Рог Гая трубит потому,
Что умер Робин Гуд.

Сегодня рано загремел
Сэр Гай Гисборна рог».
А вот и в шкуре конской сам
Подходит к ним стрелок.

«Проси, чего ты хочешь, Гай,
Я все тебе дать рад».
«Не нужно, - Робин отвечал, -
Мне никаких наград.

Повержен мною господин,
Позволь убить слугу;
И никаких других наград
Просить я не могу».

«Безумец, - отвечал шериф, -
Ты б мог богатым стать.
Но раз так мало просишь ты,
Могу ль я отказать?»

Услышал господина Джон
И понял - час настал.
«С Христовой силой в небесах
Свободен я», - сказал.

Вот к Джону, развязать его
Нагнулся Робин Гуд,
Но только стража и шериф
Опять его возьмут.

«Ступайте, - молвил Робин Гуд, -
Под ал ее от глаз,
Ведь исповедь подслушивать
Не принято у нас».

Взял Робин свой ирландский нож,
Разрезал путы рук
И ног, а после Джону дал,
Как дар, сэр Гая лук.

Джон поднял лук и наложил
Стрелу на рукоять,
И это увидал шериф
И бросился бежать.

Бежал обратно в Ноттингам,
Как только мог, шериф,
И стража бросилась за ним,
Его опередив.

Но как он быстро ни бежал
И как ни прыгал он,
Стрелою в спину угодил
Ему веселый Джон.

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Шрифт:

100% +

Робин Гуд спасает трех стрелков

Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай.
Но самый радостный в году
Веселый месяц май.

Вот едет, едет Робин Гуд
По травам, по лугам
И видит старую вдову
При въезде в Ноттингам.

– Что слышно, хозяйка, у вас в городке? –
Старуху спросил Робин Гуд.
– Я слышала, трое моих сыновей
Пред казнью священника ждут.

– Скажи мне, за что осудил их шериф?
За что, за какую вину:
Сожгли они церковь, убили попа,
У мужа отбили жену?

– Нет, сударь, они не виновны ни в чем.
– За что же карает их суд?
– За то, что они королевскую лань
Убили с тобой, Робин Гуд.

– Я помню тебя и твоих сыновей.
Давно я пред ними в долгу.
Клянусь головою, – сказал Робин Гуд, –
Тебе я в беде помогу!

Вот едет, едет Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам
И видит: старый пилигрим
Плетется по холмам.

– Что слышно на свете, седой пилигрим? –
Спросил старика Робин Гуд.
– Трех братьев у нас в Ноттингамской тюрьме
На смерть в эту ночь поведут.

– Надень-ка одежду мою, пилигрим.
Отдай-ка свое мне тряпье,
А вот тебе сорок монет серебром –
И пей за здоровье мое!

– Богат твой наряд, – отвечал пилигрим, –
Моя одежонка худа.
Над старым в беде и над нищим в нужде
Не смейся, сынок, никогда.

– Бери, старичок, мой богатый наряд.
Давай мне одежду свою,
И двадцать тяжелых монет золотых
Тебе я в придачу даю!

Колпак пилигрима надел Робин Гуд,
Не зная, где зад, где перед.
– Клянусь головой, он слетит с головы,
Чуть дело до дела дойдет!

Штаны пилигрима надел Робин Гуд.
Хорошие были штаны:
Прорехи в коленях, прорехи с боков,
Заплата пониже спины.

Надел Робин Гуд башмаки старика
И молвил: – Иных узнают
По платью, а этого можно узнать,
Увидев, во что он обут!

Надел он дырявый, заплатанный плащ,
И только осталось ему
Клюкой подпереться да взять на плечо
Набитую хлебом суму.

Идет, хромая, Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам,
И первым встретился ему
Шериф надменный сам.

– Спаси и помилуй, – сказал Робин Гуд. –
На старости впал я в нужду.
И если ты честно заплатишь за труд,
К тебе в палачи я пойду!

– Штаны и кафтан ты получишь, старик,
Две пинты вина и харчи.
Да пенсов тринадцать деньгами я дам
За то, что пойдешь в палачи!

Но вдруг повернулся кругом Робин Гуд
И с камня на камень – скок.
– Клянусь головою, – воскликнул шериф, –
Ты бодрый еще старичок!

– Я не был, шериф, никогда палачом,
Ни разу не мылил петлю.
И будь я в аду, коль на службу пойду
К тебе, к твоему королю!

Не так уж я беден, почтенный шериф.
Взгляни-ка на этот мешок:
Тут хлеба краюшка, баранья нога
И маленький звонкий рожок.

Рожок подарил мне мой друг Робин Гуд.
Сейчас от него я иду.
И если рожок приложу я к губам,
Тебе протрубит он беду.

– Труби, – засмеялся надменный шериф, –
Пугай воробьев и синиц.
Труби сколько хочешь, покуда глаза
Не вылезут вон из глазниц!

Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,
И гулом ответил простор.
И видит шериф: полтораста коней
С окрестных спускаются гор.

И снова в рожок затрубил Робин Гуд,
Лицом повернувшись к лугам,
И видит шериф: шестьдесят молодцов
Несутся верхом в Ноттингам.

– Что это за люди? – воскликнул шериф.
– Мои! – отвечал Робин Гуд. –
К тебе они в гости явились, шериф,
И даром домой не уйдут.

В ту ночь отворились ворота тюрьмы,
На волю троих отпустив,
И вместо охотников трех молодых
Повешен один был шериф.

Робин Гуд и золотая стрела

Шериф шептал: – Ужо погоди! –
В ладонях шерифа зуд.
– Сплету веревку тебе, бандит,
Достану тебя, Робин Гуд.

В Тауэр к трону едет шериф,
И говорит: – Государь,
Изгаляется голь, явить им изволь
Властную вертикаль.

– Вижу, Англии нужен король,
Дела за шерифа решать.
Представил отчет, а сам ни при чем,
Если гуляет тать?

Округу тряси, с любого спроси –
Злодея я сам казню.
Хитри, юли, хоть лес подпали,
Устрой ворам западню.

Шериф вернулся к себе в Ноттингем,
Ногти изгрыз, нашел,
Как мужикам поставить капкан –
Просто и хорошо.

Для укрепленья духовных скреп
Закатим крестьянам пир.
Хвалиться стрельбой повалят гурьбой –
Простак обожает турнир!

Приз – серебряная стрела,
Из золота острие.
И Робин Гуд будет тут как тут,
Чтоб получить ее.

До леса дошла о турнире весть,
И Робин сказал: – Пойдем
Выпить пивка, пострелять слегка,
Заодно и стрелу возьмем.

Бродяга лесной по имени Дейв
Вмешался и дал совет:
– Если однажды спрятался в тень,
Не выходи на свет.

Других уважь. Втемяшилась блажь –
Подай золотую стрелу.
И наплевать, что шерифова рать
Ждет на каждом углу.

– Я в Ноттингеме сластей не ищу,
Золото не манок.
Знаю, шериф зол и спесив,
Подразним его разок.

– Рискнем, – согласился Малютка Джон. –
Но и родная мать
Среди толпы и в разгар стрельбы
Нас не должна узнать.

А ну-ка, давай, плащи скидывай,
В зеленом признают нас,
А снимешь плащи – и ищи-свищи,
Пяль понапрасну глаз.

Я в белом буду, есть красный плащ,
Тебе сойдет голубой,
Не все ли равно, какое сукно,
Когда рискнешь головой?

Стрелки разбрелись по базарной толпе,
Каждый сам по себе.
Шериф целый час зря таращил глаз;
Потом дал начало борьбе.

Народ ворчал: – Видно, струсил Гуд
Или не знал вестей,
Он, видит бог, стать бы лучшим мог,
Гордость округи всей.

Шериф промолвил: – Духовных скреп
В нашем краю не счесть.
Но не удал был ваш идеал,
Ему незнакома честь.

Народ доверчив, но простоват.
Наивен, словно дитя.
И лиходей обманул людей,
Заставив верить в себя.

Робин молчал, закусив губу,
Спустив на лоб капюшон.
«Мой лорд шериф, ты несправедлив.
Поправлю тебя еще.

Прибавить скреп и убавить хлеб –
Здесь тебе равных нет.
Дай срок, и свою скрепу вобью
Прямо тебе в хребет».

На площади люди орут: – Давай!
Желтый плащ победит!
А красном плаще, этот крут вообще,
Видали, что он творит?

В красном плаще был сам Робин Гуд,
Ярок его наряд.
Тетива поет, без устали шлет
Стрелу за стрелой подряд.

Прут расщепила его стрела,
И люди с трибун орут:
– Ну, мужики, подобной руки
Не ведал сам Робин Гуд.

Шериф смягчил водянистый взор,
Скривил тонкогубый рот:
– Ты всех победил, стрелу заслужил,
Гордится тобой народ.

И у костра в Шервудском лесу
Робин друзьям сказал:
– Не знает, кому он вручил стрелу,
Надо, чтоб он узнал.

– Однажды, – заметил Малютка Джон, –
Совет пригодился мой.
Могу о плащах, о любых вещах…
Желаешь совет второй?

– Малютка, трудно с таким умом
Держать на запоре рот.
Прошу, не храни, что копишь внутри,
А то тебя разорвет.

– Совет таков: напиши письмо:
Так, мол, шериф, и так…
Возвращаю приз, ты им подавись,
Желаю дальнейших благ.

– Неплохо! Но как доставить письмо
Прямо ему на стол?
– Ты знай пиши! Мы все решим –
Будет тебе посол!

Письмо твое привяжу к стреле,
Направлю лорду в окно.
И пусть подавится пирогом,
Когда прилетит оно.

И Робин тотчас написал письмо:
«Хранителю скреп и оков
Золотую стрелу в подарок я шлю –
И несколько теплых слов.

Живите скромно, блюдите честь,
Не обирайте люд,
Избегайте краж. Искренне ваш
Шервудский лорд Робин Гуд».

Робин Гуд и Гай Гисборн

Когда леса блестят в росе
И длинен каждый лист,
Так весело бродить в лесу
И слушать птичий свист!

Щебечет дрозд, найдя себе
Среди ветвей приют,
Так громко, что в своем лесу
Проснулся Робин Гуд.

«Клянусь, – он весело сказал, –
Мне снился славный бой;
Мне снились сильных два стрелка,
Дерущихся со мной.

Они осилили меня
И отняли мой лук.
Не будь я Робин здесь в лесу,
Коль пощажу их двух».

Джон Маленький сказал на то:
«Как быстрый ветер – сон;
Как ветер, что сегодня дул,
А завтра – где же он?»

«Скорей, веселые друзья,
Будь, Джон, и ты готов;
Иду в зеленые леса
Искать моих стрелков».

Оделись, не забыл никто
Колчан и стрелы взять,
И прочь, в зеленые леса,
Отправились стрелять.

Пришли они в зеленый лес,
На старый их лужок
И увидали, что стоит
Под деревом стрелок.

Кинжал и меч он на боку
Потрагивал своем.
Был в шкуру конскую одет
И с гривой и с хвостом.

И Джон промолвил: «Господин,
Под деревом постой,
А я один пойду к стрелку
Узнать, кто он такой».

«Ты, Джон, совсем не кладом стал,
И грусть меня берет,
Как часто, отставая сам,
Я шлю людей вперед.

Плута не хитрость узнавать,
Беседуя с плутом.
И если б мой не треснул лук,
Покаялся б ты в том».

Решили так и разошлись
И Робин Гуд, и Джон.
Джон в Бернисдель пошел, куда
Все тропы знает он.

Когда ж пришел он в Бернисдель,
Был вздох его тяжел,
Он двух товарищей своих
Убитыми нашел.

А Скарлет убегал пешком
Среди камней и пней,
Его преследовал шериф
Со стражею своей.

«Пущу стрелу я, – молвил Джон, –
Христос дает мне знак,
Шерифа я остановлю,
Чтоб не спешил он так».

И тотчас наложил стрелу
На лук свой длинный Джон,
Но был из тонкой ветки лук,
Переломился он.

«Зачем, зачем ты, злая ветвь,
На дереве росла?
Ты мне не помощь принесла,
А столько, столько зла».

Но выстрел, хоть случайным был,
Все ж даром не пропал,
Среди шерифовых людей
Вильям из Трента пал.

О, лучше б дома был Вильям,
Печалью удручен,
Чем в это утро повстречать
Стрелу, что бросил Джон.

Но уверяют, что в бою
Пять стоит больше трех.
Джон Маленький шерифом взят
И, связан, лег на мох.

Довольно занимал нас Джон.
Что ж делал Робин Гуд,
Когда к могучему стрелку
Стопы его ведут?

Промолвил Робин: «Добрый день!»
«Привет!» – сказал другой.
«Судя по луку твоему,
Стрелок ты не плохой».

«Свободен я, – сказал стрелок, –
Во времени моем!»
Ответил Робин: «Буду я
Твоим проводником».

«Я здесь изгнанника ищу,
Чье имя Робин Гуд.
Желанней встретить мне его,
Чем золотой сосуд».

«Ты встретишь Робина, стрелок,
Когда пойдешь со мной;
В зеленой роще мы сперва
Потешимся игрой.

Сперва покажем ловкость мы,
Избрав вот эту весь.
И встретится нам Робин Гуд,
Быть может, скоро здесь».

Они нарезали кустов
В лесу, где вился хмель.
И наплели из них крестов,
Стрелять желая в цель.

«Начни же, – молвил Робин Гуд, –
Начни, товарищ мой!»
«О, нет, клянусь, – ответил тот, –
Я стану за тобой».

И первый выстрел Гуда в цель
Был мимо на вершок;
Хоть ловок незнакомец был,
Но так стрелять не мог.

Своей второй стрелой стрелок
Слегка царапнул хмель,
Но Робин выпустил стрелу
И расщепляет цель.

Сказал он: «Бог тебя храни,
Стрелял ты славно тут,
И если сердце, как рука,
Тебя не лучше Гуд».

«Скажи ты имя мне свое?» –
Стрелок спросил его.
«Нет, – Робин отвечал, – пока
Не скажешь своего».

Тот молвил: «Я живу в горах,
Чтоб Робина поймать,
И кличут Гай Гисборн, когда
Хотят меня позвать».

«Живу в лесу я, – был ответ, –
Давно тебя дразня,
Я Бернисдельский Робин Гуд,
И ты искал меня».

Безродный каждый видеть мог
Усладу для очей:
Смотреть на бьющихся стрелков,
На темный блеск мечей.

На то, как бились те стрелки,
Мог два часа взирать;
Ни Робин Гуд, ни Гай Гисборн
Не думали бежать.

Но спотыкнулся Робин Гуд
О маленький пенек,
Со страшной силой Гай Гисборн
Его ударил в бок.

«Спаси меня, – воскликнул Гуд, –
Спаси, Христова Мать.
Не подобает никому
До срока умирать».

Воззвал к Марии Робин Гуд
И вновь исполнен сил,
И, сверху нанеся удар,
Он Гая уложил.

Схватил он голову врага,
Воткнул на длинный лук:
«Ты был изменником всю жизнь
И кончил быть им вдруг».

И Робин взял ирландский нож,
Лицо изрезал он;
Один узнал бы Гая, кто
Не женщиной рожден.

И молвил: «Ну, лежи, сэр Гай,
Своей судьбе будь рад;
За злой удар моей руки
Возьмешь ты мой наряд».

Он свой надел на Гая плащ,
Что зеленей листвы;
Сам конской шкурой облечен
От ног до головы.

«Твой лук, и стрелы, и трубу
Возьму с собой я вдаль,
Я навестить моих людей
Отправлюсь в Бернисдаль».

И в путь пустился Робин Гуд,
В рог Гая затрубив;
Над Джоном Маленьким склонясь,
Услышал звук шериф.

«Послушайте, – сказал шериф, –
Свершился правый суд.
Рог Гая потому трубит,
Что умер Робин Гуд.

Сегодня рано загремел
Сэр Гай Гисборна рог».
А вот и в шкуре конской сам
Подходит к ним стрелок.

«Проси, чего ты хочешь. Гай,
Я все тебе дать рад».
«Не нужно, – Робин отвечал, –
Мне никаких наград.

Повержен мною господин.
Позволь убить слугу;
И никаких других наград
Просить я не могу».

«Безумец, – отвечал шериф, –
Ты б мог богатым стать.
Но раз так мало просишь ты,
Могу ль я отказать?»

Услышал господина Джон
И понял – час настал.
«С Христовой силой в небесах
Свободен я», – сказал.

Вот к Джону, развязать его,
Нагнулся Робин Гуд,
Но только стража и шериф
Опять его возьмут.

Взял Робин свой ирландский нож,
Разрезал путы рук
И ног, а после Джону дал,
Как дар, сэр Гая лук.

Джон поднял лук и наложил
Стрелу на рукоять,
И это увидал шериф
И бросился бежать.

Бежал обратно в Ноттингам,
Как только мог, шериф,
И стража бросилась за ним,
Его опередив.

Но как он быстро ни бежал
И как ни прыгал он,
Стрелою в спину угодил
Ему веселый Джон.

Робин Гуд и епископ

Это случилось, так я слыхал –
Ты, если хочешь, проверь, –
Когда епископ бродяг искал
Средь северных деревень.

Главной добычей был Робин Гуд.
Его окружили в лесу.
Дороги закрыты, холмы стерегут,
Прохожие – донесут.

Он побежал по кривым путям,
За ним – солдаты верхом;
Рысью неслись за ним по пятам –
Вдруг он увидел дом.

Лачуга худая, гнилой плетень,
Крыша держалась едва.
Робин стучится старухе в дверь:
– Спрячь меня здесь, вдова.

– Кто ты? – спросила его вдова. –
Скажи, как тебя зовут.
– Я вне закона. Все знают меня.
Меня зовут Робин Гуд.

За мной погоня, дом окружен,
Солдаты взяли мой след,
Епископ найдет – и повесит он.
Здесь мне пощады нет.

– Когда и впрямь ты тот Робин Гуд,
Который меня согрел,
Не бойся, никто не отыщет тут,
Пока ты со мной – ты цел.

Когда зима была на дворе,
Когда замерзала семья,
Ботинки и платье принес детворе.
Не помнишь? Но помню я.

– Так дай мне серое платье в долг,
И пряжу, и веретено,
А ты надевай мой зеленый камзол,
Бери уж и лук заодно.

Старушечье платье надел Робин Гуд,
Согнулся дугой и кряхтит.
Мимо в погоню солдаты бегут.
Велели его пропустить.

В чащу бредет, подпираясь клюкой,
Вдруг слышит, как Маленький Джон
Грозит: – Угощу я ведьму стрелой,
Лезет карга на рожон!

– Постой, – крикнул Робин, – стрелу придержи!
Не вздумай убить вожака.
Стрелок ты отменный, ценю свою жизнь,
Она без того коротка.

Епископ тем временем в дом вошел,
Кричал своим людям, ярясь:
– Прячет разбойника голь из трущоб!
Подать Робин Гуда тотчас!

Скрутили старуху, увозят силком,
Верхом усадив на коня,
Епископ гарцует на вороном,
Веселье свое не тая.

Едва они въехали в темный бор,
Лошади встали, храпя.
Сотня стрелков в них целит в упор,
Не пропускает тропа.

Епископ вздрогнул: – Что за ворье?
Откуда взялись они тут?
Старуха сказала: – Сужденье мое
Такое, что здесь Робин Гуд.

– А ты кто? – в смятении он произнес.
– Епископ, себя не брани.
Но, чтоб исследовать глубже вопрос,
Под юбку мне загляни.

– Бежим! – и плетью коня хлестнул, –
Будь проклят день сей и час!
– Епископ, уж если в лес завернул,
Погости немного у нас.

Джон его бережно снял с коня.
– Какой интересный гость!
Знакомство наше – честь для меня,
Приятно, что довелось.

Робин плащ расстелил в траве
И вежливо произнес:
– Епископ, позволь твое портмоне,
Посмотрим, что ты принес.

Английских фунтов ровно пятьсот.
По правде, недурный куш.
– Теперь, – сказал Робин, – пусть прочь идет.
Но Джон возразил: – Нет уж.

Епископ мессу споет для нас! –
Он к дубу попа прикрутил.
– Душу вкладывай, отче, молясь,
Чтоб прок от молитвы был.

Истошно епископ службу пропел,
Домой был отпущен гость.
Верхом ускакал на особый манер –
Держась за кобылий хвост.

Веселый пастух из Уэйкфилда

Жил в городе Уэйкфилд веселый пастух,
На пастбище стадо водил.
– Ни рыцарь, ни сквайр, ни гордый барон, –
Пастух как-то раз говорил, –
Пройти не посмеют к Уэйкфилду той
Дорогой, что я проложил.

Слова те услышали три молодца –
Сам Робин, Уилл Скарлет и Джон,
Решили они проучить пастуха,
Чтоб так не бахвалился он.

Когда они вышли из леса к нему,
Пастух говорит: – Ну-ка, стой!
Вам путь королевский, бродяги, закрыт,
Идите окольной тропой.

Тут Робин сказал: – Берегись, пастушок!
Нас трое, а ты здесь один.
– Тем лучше – пускай разнесется молва,
Как трех я один победил.

Ногой он оперся на камень-валун,
Спиною к шиповнику встал,
И весь летний день до вечерней зари
Атаки врагов отражал.

Но к вечеру их затупились мечи,
Щит треснул, за ним и другой,
И Робин воскликнул: – Постойте, друзья,
Пора нам кончать этот бой!

Храбрее, чем ты, пастуха не пришлось
Ни разу мне встретить в пути.
Не хочешь ли, бросив свое ремесло,
Со мной в лес зеленый уйти?

– Коль ты подождешь до Михайлова дня,
Когда мне должны уплатить,
Охотно я меч свой любимый возьму
И с ним тебе стану служить.

Пойдемте со мною, я вас угощу:
Есть пиво, и мясо, и сыр.
– В лесу у меня, – говорит Робин Гуд, –
Богаче тебе будет пир.

А если оставишь работу свою
И долю разделишь со мной,
Тебе подарю я зеленый наряд
И бурого цвета – другой.

– Решил я – как только Михайловым днем
Хозяин заплатит мне мзду,
Со службой покончу, что верно я нес
Волкам и ворам на беду,
А после возьму в руки верный свой лук
И в лес к тебе мигом уйду.

Робин Гуд и кожевник

В Ноттингеме кожевник жил, Артур-э-Бланд,
Он строптивый характер имел.
И ни сквайр, ни лорд, да хотя бы сам черт,
Задираться бы с ним не посмел.

Он бродил тут и там, по лесам и полям,
Посох верный с собой прихватив.
Выходи на него хоть вдвоем, хоть втроем –
Будешь рад, коль останешься жив.

Вот однажды он шел через Шервудский лес
По тропинке средь зелени трав,
Где пугливый олень под древесную сень
Убегает, шаги услыхав.

Углядел его тут удалой Робин Гуд,
А на розыгрыш был он мастак.
Молодца обогнал, на пути его встал,
И сурово сказал ему так:

«Заруби на носу – пропуск нужен в лесу,
Без бумаги теперь только пень.
От меня не уйдешь, ты на вора похож,
Чья мишень – королевский олень.

Подчиняться изволь: лес мне вверил король!
Лучше зверя в чащобе не трожь.
А поэтому стой, говори, кто такой,
И смотри у меня, коль соврешь!»

«Раз лесничим поставлен ты в этом лесу
Представлять королевскую власть,
Надо стражу позвать, чтоб меня повязать.
Прибегут – позабавимся всласть».

«Обойдемся и так – дел всего на пятак,
Не в оленя стрелять на бегу.
Прочь пошел, пока цел – взять тебя на прицел
За мгновение ока могу.

«Кто с оружием, тот храбрецом и слывет –
Но на стрелы и лук мне плевать.
По макушке хвачу – и тебя отучу,
В безоружных йоменов стрелять».

«Не язык – помело, эк тебя занесло.
Будь повежливей, парень, со мной.
Если станешь грубить, то тебя вразумить
Мне придется, и после не ной».

«Кто грозиться горазд, в деле много не даст,
И угрозы твои – чепуха.
Я таких повидал: ты лишь с виду удал,
А пощупать, так будет труха».

Робин пояс с мечом отстегнул, отшвырнул,
Лук и стрелы в траву положил.
Взял дубовый стяжок толщиною в вершок,
Что всегда ему верно служил.

«Чтобы было по-честному, жребий метнем, –
Кто какую дубинку возьмет.
Не хочу, чтоб молва оказалась права,
Что удачу оружье дает».

«Посох мой восьмифутовый, – Артур сказал, –
Я тебе не отдам, так и знай.
С ним давно я хожу, им быка уложу,
А тебя и подавно, бугай».

Прямо в лоб ему Робин дубьем засветил,
И кожевник от боли присел.
Кровь залила лицо, и на миг стал слепцом,
Помертвел, побелел точно мел.

Но встряхнулся, опомнился Артур-э-Бланд
И прозрел для диковинных дел.
Двинул так, что из ран на зеленый кафтан
Кровь рванулась – кафтан побурел.

Заревел атаман, точно дикий кабан,
Когда видит, что свора близка.
Так Артура хватил, чуть не переломил
Свою палку ему о бока.

Ребра в драке круша, на поляне кружат,
Каждый лезть норовит на рожон,
Без пощады гвоздят, так что щепки летят,
Но не всякий удар отражен.

Робин треснет – деревья трясутся в лесу,
Артур врежет – земля задрожит.
Пот ручьем, пыль столбом, ходит мир ходуном,
И в глазах от ударов рябит.

«Кончим свару, – сказал наконец Робин Гуд. –
Ты здоровье, мужик, береги.
Если сдуру друг другу проломим башку
Позабавятся наши враги.

Выдам пропуск тебе: отличился в борьбе.
Позволяю бродить, так и быть!»
«Здесь и раньше ходил, никого не просил,
И теперь не заставишь просить».

«Ты меня убедил, а теперь расскажи –
Промышляешь каким ремеслом?
Где живешь, что жуешь, где харчи достаешь,
Чем торгуешь, зачем и почем».

«Я кожевник. Чуть свет я тружусь за обед.
В Ноттингеме постиг, что к чему.
Коль захочешь прийти, пару шкур принести,
Я с тебя ни гроша не возьму».

«Благодарствуй за труд, – ему рек Робин Гуд, –
Верю, слов не возьмешь ты назад.
Раз собрался дружить, шкуры даром дубить,
Так и я услужить тебе рад.

Если завтра забросишь свое ремесло,
Здесь в лесу обеспечу приют.
Будешь сыт и одет, и немало монет
Подарю тебе я – Робин Гуд».

«Если правда тебя Робин Гудом зовут
(По удару я вижу – не врешь),
Я с тобою в лесу кошельки потрясу,
В драке я, сам ты видел, хорош.

Ты меня просвети: как мне Джона найти,
О котором в народе твердят?
Он мне, кстати, родня, хоть забыл про меня,
Я увидеться с ним буду рад».

«Это быстро!» – и в рог затрубил Робин Гуд.
И еще он не кончил трубить –
Лют и вооружен, мчится Маленький Джон
Через лес, через луг во всю прыть.

«Что случилось? – спросил его Маленький Джон. –
Поточнее ответь на вопрос.
Это что за мужик с тобой рядом возник?
Это он тебе раны нанес?»

«Да с кожевником этим размялись чуток,
Мне бы надо держаться скромней:
Он в работе мастак и в бою не слабак –
Шкуру мастерски выдубил мне».

«Раз так хвалишь, проверим на деле его –
Переведаться с парнем не грех.
Мы помашем дубьем и поспорим о том,
Как разделать сукно под орех.

«Задираться постой, он мужик не простой,
Его тронешь – сам будешь не рад.
Он и родственник твой, да и йомен лихой,
А зовут его Артур-э-Бланд».

Джон тут аж подскочил, и от радости взвыл,
И дубинку в кусты зашвырнул.
И кожевника так обхватил здоровяк,
Что чуть шею тому не свернул.

Взял их за руки Робин – и вот хоровод
Вокруг дуба вприсядку пошел!
«Мы отныне втроем в этой жизни пойдем,
Всюду вместе – и в бой, и за стол.

Поклянемся, что будем всегда заодно,
Друг за друга, – и это закон.
А коль песню споют, пусть троих помянут –
Робин, Артур и Маленький Джон».