Жертвы трагедии до сих пор не могут поделить компенсацию
Пятое декабря — черная дата Перми.
“Хромая лошадь” унесла в могилу 156 человек. Растоптала тысячи судеб. Оставила сиротами больше 20 детей.
И если кто-то до сих пор верит, что время лечит, — ошибаются… Боль не утихает. И тайн вокруг этой трагедии не становится меньше.
Как большие деньги затмили разум пострадавших, почему выжившие на пожаре завидуют мертвым, как живут сегодня семьи обвиняемых и чем закончилось собственное расследование сотрудников “Хромой лошади” — в материале специального корреспондента “МК”.
“Из-за денег готовы убить друг друга”
В первые дни после трагедии пермяки, которые потеряли своих близких, стали одной сплоченной семьей. Эти бесконечные разговоры у морга, слезы, воспоминания… Хорошо помню, как две незнакомые женщины обнялись на пороге горбольницы и долго рыдали на плече друг у друга. Казалось, с этого момента они всегда будут вместе.
Но прошло время…
И горе разобщило людей. Это случилось в тот момент, когда настала пора делить деньги.
Вскоре после пожара государство выделило родственникам погибших по 500 тысяч рублей.
А потом несколько пермяков на добровольной основе организовали благотворительный фонд, куда на протяжении нескольких месяцев поступали денежные средства от обычных людей. За это время казна пополнилась на 21 миллион рублей. И вот пришел срок делить собранные средства.
— На днях всех потерпевших — тех, кто потерял близких, и тех, кто оказался в больницах, собрали в пермском ДК. Организаторы фонда объявили о своем решении — 3—4 миллиона разделить на семьи, в которых дети лишились родителей. Оставшиеся деньги думали разделить поровну на остальных, — поведала свидетельница того собрания. — Что тут началось! Люди стали кричать, что это несправедливо, ведь кто-то из посетителей “ХЛ” отделался легкой царапиной, а кто-то стал инвалидом. Одни потеряли кормильца и лишились всего, а у других никогда не было материальных проблем — зачем им деньги? Знаете, у меня там погибла единственная дочь, но мне было стыдно за людей, которые обвиняли организаторов фонда в мошенничестве, утверждали, что они присвоили себе часть денег, их оскорбляли, унижали… Люди с ума посходили! Уже не было слез, их место заняли крики и скандалы. Но ведь для нас и так много сделали — нам оказывают бесплатное лечение, выделяют путевки в дома отдыха, гасят кредиты. А людям все мало! Они считают, им теперь все обязаны… Фонд думали закрыть в июне. Но в связи со сложившейся ситуацией прикроют раньше. Ребята из фонда считают, что работать в таких условиях невыносимо. Мне кажется, они уже пожалели, что начали помогать людям. Недаром говорят: не делай добра — не получишь зла!
Не только за благотворительные деньги ведется война. Компенсацию от государства тоже делили с боем.
…После смерти 21-летнего администратора “Хромой лошади” Сергея Жижина его беременная жена Юля осталась без средств к существованию. Она не получила ни копейки за потерю кормильца. Потому что потерпевшими признали родителей молодого человека.
— На сороковины Сергея Юля родила девочку, — рассказали подруги девушки. — Сейчас она живет у себя на родине в Верещагине, за 110 км от Перми. Родители мужа не признали внучку. И о выданной им компенсации в 500 тысяч рублей не оповестили сноху. Самой Юле не до этого было. Роды прошли тяжело, сказались нервные срывы… Девочка Алиса родилась с серьезной патологией — у нее “не работает” ножка. Недавно мы заставили Юлю обратиться в прокуратуру, где ее все-таки признали второй потерпевшей. Тогда она связалась со свекровью. Та, видимо, не хотела делиться деньгами и предложила девушке купить комнату в общежитии Перми. Юля отказалась. И женщина вынуждена была отдать ей только половину компенсации.
Тогда как всем потерпевшим сейчас выдают путевки в санатории, Юле отказали. Девушке предложили ежедневно посещать пермский стационар вместе с больным ребенком.
— Но у меня нет такой возможности. Как я буду ездить с грудным малышом каждый день за 110 км? — разводит руками девушка. — Жить мне в Перми негде. Родственникам мужа я не нужна. У меня больше не осталось ни сил, ни здоровья. Как-нибудь сами выкарабкаемся…
Участвовать в дележе благотворительных денег Юля отказалась. Так и сказала: “Неудобно как-то. Мне и так уже много выплатили…”
…Вторая история — о бывшем муже погибшей Лили Калашниковой.
— Лиля развелась с мужем два года назад. У нее остался сын Ромка. Отец в воспитании ребенка не участвовал. Зато объявился сразу после смерти Лили, — рассказывают друзья погибшей. — Изначально потерпевшей признали маму девушки. Но вскоре в прокуратуру явился муж с адвокатами и с заявлением, что ребенок остается на его попечении. Затем он оформил пособие по потере кормильца. Получил свои 250 тысяч рублей (половину денег оставили матери Лили). На похороны жены он не дал ни копейки. Сейчас его сын Ромка живет с бабушкой, никаких денег от отца они не видят. По слухам, часть полученных средств молодой человек уже пропил.
…Гражданский муж погибшей Ирины Лимоновой тоже забыл о своей гражданской позиции, когда речь коснулась денежных выплат.
— Родители Ирины жили в Питере. После ее смерти они переехали в Пермь, чтобы поднимать здесь внука Кирилла, — поведали нам коллеги Лимоновой. — Муж забрал себе часть компенсации, но ребенка не воспитывает и опеку не торопится оформлять. Причем другим тоже не позволяет. Наверное, ждет — вдруг еще какие деньжата капнут.
Практически полностью лишили компенсации и 8-летнюю дочь скончавшегося в больнице Александра Оверина. Потерпевшими признали родителей молодого человека.
А на похороны сироты Маши Байрашевой государство не выделило ни копейки. Потому как опекуна у девушки не нашлось. Кого признавать пострадавшим?
— Маша жила в глухой деревне. Закончила техникум и осталась в Перми, где снимала комнату, — рассказывают коллеги погибшей. — Когда мы узнали о ее смерти, обратились в организацию, где выдавали компенсации. Просили хоть сколько на гроб. Нам отказали. Тогда все ее коллеги скинулись и похоронили девушку на собственные средства…
“Лучше оказаться среди мертвых, чем так жить”
Тех, кто спасся на пожаре в “ХЛ”, называли счастливчиками. Но сегодня далеко не все рады, что вышли из огня живыми. И выписка из больницы для некоторых звучит скорее как приговор, нежели вздох облегчения.
— У некоторых девчонок, которые вышли из клиники, оказался поврежден мозг. Теперь они обречены всю жизнь провести в инвалидном кресле, — поведали нам пермяки. — Например, недавно выписали двух девушек... Мама одной так и говорит: “Моя дочь как растение. Глаза пустые, смотрят в разные стороны, рот приоткрыт. И не знаешь что лучше… Надеялись на чудо… Но нам сказали, что мозговая деятельность не восстанавливается”.
…Катя Зеленина 2,5 месяца провела в коме. Все это время она находилась в одной из столичных клиник.
Врачи сразу сказали: шансы невелики… Муж Кати Алексей бросил работу в Перми. Перебрался в Москву, чтобы находиться рядом с женой. Молодой парень ночевал на кресле в приемном покое.
Время для Алексея остановилось. Но никаких изменений не было. Тогда мужчина пригласил к Кате священника. На следующий день девушка пришла в сознание.
Сейчас Зеленины вернулись в Пермь. 500 тысяч рублей, которые правительство выделило пострадавшим, Алексей тратит на лечение жены.
— Раньше Катя была общительной, хохотушка, а как она пела! Теперь у нее проблемы с дикцией, она не может сама себя обслуживать, даже собственному ребенку не хочет показываться. Алеша говорит, что совсем не узнает ее, хотя он сам тоже сильно сдал, — делятся знакомые Зелениных. — Поначалу он оставлял записи на своей страничке в социальной сети, обращался к Кате: “Сегодня мне сказали, что у тебя ресничка дрогнула, ты пальчиком пошевелила”. А сейчас Леша замкнулся в себе, перестал общаться с друзьями и как зомбированный твердит: “Я все сделаю сам, помощи не надо”. Когда родственники решили открыть счет на имя Кати, он стал кричать: “Никаких денег не надо, что скажут люди?! От позора не отмоешься! Деньги кончатся, я сам буду думать, как заработать!” Конечно, ему нужна помощь психолога. Его мама ревет с 5 декабря, каждый день, а сколько еще придется…
— Я не представляю, как мы справимся со всеми проблемами, — рыдает мать Светланы Нина Рудакова. — За полгода до трагедии я оформила ипотеку, и купили квартиру в Перми. Мы жили вчетвером. У меня маленький ребенок, старшая Света и ее малыш. Тогда как всем потерпевшим погасили кредиты, нам отказали. Объяснили, что ипотека на мне, а я не являюсь пострадавшей. Теперь моя Света на инвалидности, я тоже не могу выйти на работу — на моих руках двое маленьких детей. Да и Свете нужен постоянный уход. Если у нас заберут квартиру, мы останемся на улице!
…Сегодня в больницах остаются четверо человек, выживших при пожаре в ночном клубе. Их состояние врачи оценивают как крайне тяжелое.
Сгоревший клуб назвали в честь исполнительного директора
После страшного пожара в Перми Президент России Дмитрий Медведев на всю страну заявил: “Виновных наказать по всей строгости закона”. Но действительно ли все виновные оказались за решеткой?
Сегодня в пермском СИЗО пять человек. Владелец сгоревшего заведения Анатолий Зак, главный государственный инспектор пожарного надзора Пермского края Владимир Мухутдинов, пиротехник Сергей Деребенев, арт-директор клуба Олег Феткулов и исполнительный директор Светлана Ефремова.
Родственники всех этих людей по-прежнему не выходят на связь с прессой. Адвокаты тоже ведут себя осторожно: “Боимся лишним словом повредить подзащитным”.
На днях я познакомилась с людьми, которые имели непосредственное отношение к “ХЛ” в разное время. Большинство из них работали в клубе до последнего дня. Это обычные повара, посудомойки, уборщицы, официанты. Сегодня они впервые согласились рассказать о своей непосредственной начальнице Светлане Ефремовой. И они готовы выдвинуть собственную версию трагедии.
— Светлана Петровна начала заниматься ресторанным бизнесом в начале 90-х. В 1991-м она стала директором общепитовского предприятия ООО “Европейский” под руководством тогдашнего мэра города Юрия Трутнева. Ефремова сама занималась кадрами и воспитывала сотрудников с нуля. Как правило, это были выпускники техникума общественного питания. В итоге она собрала грамотный коллектив, с которым не расставалась долгие годы.
Тогдашний “Европейский” не уступал современной “ХЛ”. А Светлану Ефремову называли королевой ресторанного бизнеса.
— Светлана Петровна считалась грамотным управленцем, к рабочему процессу подходила с полной ответственностью, радела за каждую мелочь, — продолжают собеседники. — У нее работали квалифицированные повара и лучшие кондитеры города. Она лично следила, чтобы выход блюд в ресторане соответствовал норме, а это многое значило. В “Европейский” приезжали стажироваться и повышать квалификацию повара из других стран. Например, одно время у нас работали итальянец и француз. Также Ефремовой удалось наладить отношения со звездами отечественной эстрады — у нас выступали Лолита и Кристина Орбакайте. К персоналу Светлана Петровна относилась с уважением, ни на кого не повышала голос. Сама всегда пребывала в отличной форме, с прекрасным настроением, улыбка не сходила с ее лица. Всем казалось — вот как должен выглядеть передовик производства.
В 2001 году “Европейский” закрыли. Тогда Ефремова открыла собственную кондитерскую “Пышка”.
— Однажды к ней пришли ныне покойный Александр Титлянов, Анатолий Зак и Берлявский. Эти люди решили открыть ночной клуб. Понимали, что только Ефремова со своим опытом работы способна раскрутить новый ресторан. Светлана отказалась. Но они каждый день ей звонили, постоянно наведывались в “Пышку”. В итоге женщину уговорили. А знаете, как появилось название клуба? Однажды Светлана Петровна сломала ногу, и кто-то из них сказал: “Ты работаешь как лошадь, а теперь стала хромой лошадью”. Вот так в честь Ефремовой и назвали сгоревший клуб…
В “ХЛ” Светлана Ефремова привела весь свой прежний коллектив.
— На Ефремовой была вся кухня! Но пожарной безопасностью она никогда не занималась. Хотя стоит заметить, что техника безопасности в “Лошади” была на высоте! Там через каждый метр стояли датчики дыма. “ХЛ” по праву считалась лучшим увеселительным заведением города. Ефремова все силы отдавала ресторану — лично проверяла работу поваров, дегустировала блюда. Домой уезжала после 3 часов ночи. В отличие от учредителей ресторана она никогда не позволяла себе веселиться с посетителями. Из-за такой нагруженности Светлане Петровне пришлось пожертвовать личной жизнью — она не вышла замуж и не родила детей.
Через 2 года один из учредителей “ХЛ” продал свою долю акций некоему Константину Мрыхину. (После пожара скрылся, на данный момент находится в розыске. — Авт.
)
— Вскоре у Ефремовой и Мрыхина закрутился роман. Она хотела родить ему ребенка. Не получилось… В 2003 году Константин начал настаивать на смене коллектива. Для начала он привел своего главного бухгалтера и заведующего производством. В итоге почти вся преданная команда Светланы Петровны ушла из “ХЛ”. А в 2004 году она продала Мрыхину какой-то процент акций заведения. Этого он от нее и добивался все годы. После чего Константин бросил Ефремову и женился на молоденькой девушке. Потребовалось время, чтобы Светлана Петровна пришла в себя. И тогда она стала обзванивать прежних сотрудников с просьбой вернуться обратно в “Лошадь”. Мы не подвели ее, вернулись. Так что все, что происходило в клубе, мы знаем не понаслышке. Ефремова была лишь пешкой в этой компании. Все решения принимали три человека — Зак, Титлянов и Мрыхин. Что касается фейерверков, Светлана Ефремова была категорически против этого мероприятия. Но Зак настоял. Конечно, он не мог предвидеть трагедии… Да и теперь мы уверены, что виной всему не пиротехника…
Люди, которые рассказали эту историю, боятся называть свои имена. Но сейчас они хотят одного — защитить исполнительного директора.
— У Светланы Петровны в городе осталась пожилая мама. Она перенесла три инфаркта и три инсульта. Пенсионерка не может выйти из дома, еле-еле передвигается по квартире, за ней нужен постоянный уход. Она ведь не смогла даже прийти на свидание с дочерью. После той трагедии квартиру Ефремовой пытались поджечь. Поэтому сейчас около ее дома дежурит круглосуточная охрана. Светлана Петровна предлагала продать кондитерскую “Пышку” и отдать вырученные 15 миллионов рублей пострадавшим. Но ее почему-то не услышали! Ефремова сидит в камере на 22 человека. Практически ни с кем не общается, отказывается от еды. А еще она просит прощения у всех, кому эта трагедия принесла столько боли и слез.
Адвокат Светланы Ефремовой Вадим Маценко говорит: “Официальная комиссия заявила, что люди погибли именно из-за газа, который выделял пенопласт. Но при чем тут Ефремова? Когда она пришла в клуб, помещение было уже построено. И комиссия, которая принимала к эксплуатации заведение, дала добро. Но никого из членов той комиссии не призвали к ответственности. Светлана Петровна отвечала только за кухню. То, что ее имя стоит под строчкой “ответственный за пожарную безопасность”, — пустая формальность. Ее именем затыкали все дыры. На данный момент следствие еще не закончено. Ждут, пока все пострадавшие выйдут из больницы. Думаю, через пару месяцев начнутся судебные заседания…”
После трагедии сотрудники “Хромой лошади” провели собственное расследование.
— Мы утверждаем, что в “ХЛ” имелись и огнетушители, и датчики дыма, и пожарная сигнализация. Недавно нам удалось пообщаться с сотрудниками правоохранительных органов. Те рассказали, что у “Лошади” было много конкурентов и завистников. Один из конкурентов очень хотел, чтобы “ХЛ” закрылась на ремонт именно на Новый год, чтобы переманить к себе клиентов. Ведь в нашем клубе все места на 31 декабря были раскуплены еще в начале ноября. Тогда как другие клубы пустовали. И вот этот конкурент решил припугнуть народ именно на день рождения “ХЛ”. Вроде как подговорил одного рабочего по поводу проводки… Там ведь действительно сначала произошел взрыв, нашего повара аж до самой раздевалки откинуло. Конечно, кто все это затеял, не думал о таких последствиях… Имя конкурента мы пока не можем назвать. В милиции просили не разглашать данные.
Непросто сегодня и арт-директору Олегу Феткулову. Напомним, его супруга Женя погибла в больнице. Двое детей Феткуловых живут у бабушек.
— Родственники Олега Феткулова находятся в постоянном страхе за свою жизнь, — рассказали друзья семьи. — Когда было собрание по поводу денег, мама погибшей Жени испугалась туда идти. Так и сказала: “Наверное, нас не записали в пострадавшие. Да мы и на улицу спокойно выйти не можем, везде с охраной ходим, в квартире установили сигнализацию. А на собрании все родственники погибших соберутся, нас там просто разорвут”.
Как нам стало известно, Феткулову изредка удается выйти на связь с родными.
— У Олега состоялось одно свидание с мамой. Она передала ему продукты. А потом мы узнали, что все сухие продукты — каши, супы — ссыпали в один пакет, а сигареты поломали на 4 части. Сам Олег говорил близким, что не понимает, как выжил в ту ночь. Он находился в самом пекле, на него падал горящий потолок, а его как будто стеклянным колпаком накрыли. Он лишь слегка прожег одежду да подпалил волосы, хотя выбрался из клуба одним из последних — помогал выносить людей.
На своей страничке в социальной сети месяц назад Феткулов оставил запись: “Жаль, что я там не погиб... Я бы с радостью заменил свою жизнь на Ее...”
В парке перед “Хромой лошадью” все без изменений — горы цветов, фотографии, свечки, игрушки.
И на погост, где похоронены жертвы страшного пожара, не зарастает народная тропа. “Еще не было ни одного дня, чтобы кладбище пустовало. Каждый день кто-то приходит, — говорит смотритель. — А три месяца назад я заприметил одного странного парня. Каждое утро он приезжает сюда и кладет по цветочку чуть ли не на каждую могилку… И потом уезжает. Я как-то попытался с ним поговорить, и кто-то из родственников погибших о чем-то его спрашивал. Но он всегда молчит”.
Кто этот человек — загадка. Еще одна загадка самой страшной трагедии прошлого года. Которых, увы, со временем не становится меньше.
“МК” выяснил судьбу детей, оставшихся без родителей после пожара в Перми
И все вспыхнет пламенем внутри
И подгорят наши белые крылья
Мы потеряемся в лабиринтах
И все вокруг покроется пылью
Это слова из новой песни супруги арт-директора клуба “Хромая лошадь” Евгении Феткуловой, в ночь на пятницу скончавшейся в Питере от полученных во время пожара травм. Текст, ставший пророческим, Евгения написала буквально за пару недель до трагических событий в Перми.
В воскресенье список жертв “Хромой лошади” снова вырос — в Институте хирургии им. Вишневского в Москве умерла 32-летняя Елена Шиляева. 146-я жертва трагедии. Еще один ребенок остался вчера без матери.
У супругов Феткуловых, как рассказывают пермяки, двое детей. И теперь они могут фактически остаться сиротами. Ведь мамы больше нет в живых, а папе светит немалый срок за организацию смертельного шоу. И что теперь будет с ребятней, непонятно.
Земляков волнует и судьба двухлетнего Савелия, сына 27-летней Юлии Богдановой, которую вчера похоронили в Добрянке Пермской области. Мальчишка появился на свет с врожденным пороком сердца, ему нужен специальный уход. Теперь Савелий на попечении бабушки.
Пожар оставил без мамы и 12-летнюю Юлю Хованскую. На своей страничке в социальной сети девчушка установила статус: “Мама умерла... я так хочу ее вернуть!!!”
Галина Хованская была в “Хромой лошади” вместе с подругами Евгенией Юговой и Ольгой Баландиной. Все они погибли. Кроме того, в их компании был и депутат Пермского Закса Виктор Суетин. В момент возгорания он как раз находился у выхода из клуба, поэтому спасся. Через несколько дней после случившегося Суетин на одном из федеральных каналов признается, что с Галиной Хованской у него, женатого человека, был многолетний роман на стороне. А Юля - его внебрачная дочь. После гибели Галины Виктор Суетин забрал девочку в свою законную семью, где у него тоже растет дочь. Настя Суетина - ровесница Юли.
Сколько деток осталось без одного родителя - сложно перечесть. Но есть такие, которых эта трагедия лишила сразу двоих.
* * *
О семье Замориных теперь знает весь Пермский край. Муж и жена, Максим и Маргарита, погибли в “Хромой лошади”. У них осталось двое детей - 9-летняя Арина и 2-летний Георгий. Сегодня Рите исполнилось бы 35 лет. Они с мужем готовились отпраздновать юбилей, но...
- С Риткой мы учились в Пермском педагогическом институте на одном курсе на историческом факультете, - вспоминает подруга Елена Черемная. - Она была одной из первых красавиц в вузе. Риту очень любили преподаватели и мы все. Знаете, у нас вообще очень дружный курс был. Помню, когда мы учились, у Маргариты умер папа, все ребята ее тогда поддерживали. До сих пор мы хотя бы раз в год делаем встречу однокурсников. Последний раз я видела Риту в январе этого года, потом только созванивались.
- А как они познакомились с Максимом?
- Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда. Познакомила ребят сестра Максима, Алена, лет десять назад. Они были недолго знакомы к тому моменту, как Ритка забеременела Ариной. Максу тогда было что-то около 20 лет, он младше Ритки на шесть лет. Он был видный парень, пользовался популярностью у женщин. Однако не сомневался ни секунды: будем вместе и будем рожать. Когда Аришка была маленькая, Максим попал в серьезную аварию, были подозрения на повреждение позвоночника. Но Рита его выходила. Они очень много пережили вместе, ценили семью, домашний очаг. И теперь вот умерли в один день... Как у родителей Максима дом всегда был полная чаша, так и у молодых.
- Где работали погибшие Заморины?
- Ритка - в отделе кадров в ОВД Мотовилихинского района Перми. Дослужилась до майора. Последние два с половиной года она была в декрете, занималась малышом. Так и не успела выйти на работу... А Максим когда-то трудился в ГИБДД, но нужно было зарабатывать, и он ушел в коммерческую структуру на хорошую должность. Заморины не были миллионерами, но старались жить хорошо. Муж Ритулю баловал, где-то год назад подарил ей машину. Мама Риты - бывший педагог, сейчас на пенсии, Ритка у нее единственная дочь. Папе и маме Макса за пятьдесят, они бывшие сотрудники правоохранительных органов, тоже на пенсии. Можно не сомневаться, что для внуков родня сделает все возможное. Сейчас Арина и Георгий живут с Ритиной мамой в квартире Макса и Маргариты. Там постоянно находится много родственников, все помогают. Опекунство скорее всего будет оформлено на отца Максима, Юрия Викторовича.
- Друзья намерены как-то помогать им?
- Мы сейчас открываем счет, чтобы ежемесячно перечислять деньги для Аришки и Жорика. Риту мы все любили, и детей ее не оставим. На все детские мероприятия, на которые ребята будут вести своих детей, они будут брать и маленьких Замориных. Важно, чтобы родители Риты и Макса чувствовали стабильность, могли что-то планировать. Будем помогать и деньгами, и детской одеждой, и заботой. Всем, чем возможно.
- Как себя чувствуют дети? Они знают о смерти мамы с папой?
- Георгий еще очень маленький, чтобы понимать, что произошло. А Аринка все знает. С ней работали психологи, малышка была и на отпевании, и на похоронах. Она хорошо держится, девочка умненькая, воспитанная, очень любит своего маленького братика, заботится о нем.
А вот что говорит лучший друг Максима Дмитрий Федоров: “Макс был моим лучшим другом 25 лет. Мы не разлей вода с детского сада. В последнее время не только дружили, но и работали с ним вместе. Арина и Жорик мне как родные дети, я их никогда не оставлю, потому что люблю как своих! Воспитывать их будет отец Максима, и я его во всем поддерживаю! Юрий Викторович человек военный, полковник запаса, у него всегда все по полочкам, так что я не волнуюсь. В плане воспитания детей он справится”.
В роковой вечер с Ритой и Максимом Замориными в “Хромой лошади” была и старшая сестра Макса, Елена Шиляева, которую все близкие звали Аленой. До вчерашнего дня за ее жизнь сражались медики в Институте хирургии им. Вишневского. Но в воскресенье родители Максима, несколько дней назад похоронившие сына с невесткой, потеряли еще и дочь. У Елены Шиляевой осталась 9-летняя дочь Кристина, которая сейчас живет с ее родителями. С мужем они были в разводе.
В больницах, где на грани жизни и смерти находятся пострадавшие при пожаре в клубе, медсестры зачитывают письма тем, кто в сознании. А они по-детски радуются, а некоторые даже умудряются шутить: ну что, я стал похож на цыпленка гриль? Черный юмор... Но все надеются выжить, несмотря на осторожные прогнозы врачей.
Дорогие читатели, этим людям нужна ваша помощь. Им необходимы такие средства гигиены, как зубная паста, щетки, а из продуктов нужны ягоды, в особенности клюква. Из нее делают морс, который ускоряет заживление ожогов. Его им надо пить много.
Екатерина ПЕТУХОВА.
Причиной гибели людей посчитали формализм пожарного
Прокуратура Пермского края в ходе проверки исполнения законодательства о пожарной безопасности выявила факты формализма в работе сотрудника 9-го отдела Госпожнадзора Ленинского района, которые и явились причиной массовой гибели людей на пожаре в клубе “Хромая лошадь”.
В сообщении, размещенном на сайте прокуратуры Пермского края, утверждается, что “в январе 2007 года государственным инспектором 9-го ОГПН Ленинского района Перми Дмитрием Росляковым проверка пожарной безопасности эксплуатации помещений кафе “Хромая лошадь” проводилась формально”. Инспектор не запросил и не изучил техническую документацию кафе, не выяснил законность проведенной реконструкции, в том числе закладки оконных проемов, а также “установив факт декорации потолка кафе ивовыми прутьями, формально запросил лишь акт обработки их огнезащитным средством”. Впрочем, Росляков выявил 7 нарушений требований пожарной безопасности, в частности неисправность автоматической пожарной сигнализации в коридоре, загромождение запасного выхода, недостаточную огнестойкость покрытия двери электрощитовой, однако в административных материалах, составленных по итогам проверки, указал всего 2 нарушения. В результате исполнительный директор клуба Светлана Ефремова была оштрафована, но вопрос о приостановлении деятельности кафе не ставился.
Материалы проверки прокурор Пермского края направил в адрес руководителя СУ СКП России по Пермскому краю для принятия решения об уголовном преследовании государственного инспектора Рослякова. Ему может быть предъявлено обвинение по статье УК РФ “халатность, повлекшая по неосторожности смерть двух и более лиц”.
Напомним, что дело по этой же статье уже возбуждено в отношении главного государственного инспектора Пермского края по пожарному надзору Владимира Мухутдинова (он попал в больницу с сердечным приступом, однако уже переведен в СИЗО) и в отношении инспектора 9-го отдела Госпожнадзора по Ленинскому району Перми Натальи Прокопьевой. Она госпитализирована в неврологическое отделение одной из городских больниц.
По данным на середину дня воскресенья, число жертв пожара в “Хромой лошади” увеличилось до 146 человек.
Дмитрий ПОПОВ.
"Хромая лошадь": история предательства May 21st, 2017
Ирина Пекарская - одна из самых тяжелых пострадавших в клубе "Хромая лошадь". 22-летняя Ирина пришла тогда в клуб вместе с мужем и отцом своих двоих детей, 49-летним Сергеем Колпаковым... Сергей потом рассказывал, что якобы вышел на улицу покурить за несколько секунд до пожара. Его Ирина нашлась только к утру — в МСЧ № 9 она числилась как неопознанная. Ее, как и многих других пострадавших, отправили в Москву. 45 дней она была подключена к аппарату искусственной вентиляции легких.
После трагедии супруги двух пострадавших девушек, Ирины Банниковой и Ирины Пекарской, били во все колокола: выступали по телевидению, раздавали интервью, клялись в вечной любви к своим полуживым женам, публиковали свои расчетные счета. Сердобольный народ не скупился, переводил внушительные суммы на счета пострадавших.
Но энтузиазм мужчин быстро угас. В итоге за одной пострадавшей, Ириной Банниковой стала ухаживать на дому мама. А Ирина Пекарская последние шесть лет в одиночестве лежит в неврологическом отделении Пермской краевой больницы.
Мама Пекарской, сама инвалид, едва передвигается по квартире, но воспитывает двоих детей Ирины. "Артур нынче заканчивает первый класс, а Саша — уже третий, — рассказывает женщина. — Алименты их отец, Сергей Колпаков, не платит, но я оформила опекунство над мальчиками, получаем около 20 тысяч рублей. Ребятки хорошие, учатся на четверки, ходят в бассейн. Знают, что мама сильно заболела, но все равно ждут, когда она вернется".
На страничке в соцсети у Ирины Пекарской до сих пор висит вот эта фотография мужа. Внизу девушка оставила надпись: «Мой Сережа». Но Сережа Колпаков со временем перестал заботиться о жене. Не навещал, не покупал даже самого необходимого для лежачего больного. Медсестрам приходилось брить Ире голову - не было шампуня. "У Ирины муж появляется крайне редко, мы уже забыли, как он выглядит, — прямо говорят врачи. — Появлялся только когда журналисты ему звонили".
Мама второй девушки, Тамара, говорит, что судьба Пекарской хуже, чем у ее дочери. "Судьба моей Иры по сравнению с жизнью Пекарской не кажется такой горестной. Все познается в сравнении. Да, от моей дочери тоже ушел муж. Но она находится в семье, рядом с ней близкие люди — я, моя вторая дочь, ее сын. А вот Пекарская осталась совсем одна. Ее лечили в Москве, в Питере, в Германии. К тому времени у ее мужа появились постоянные спонсоры. Но вот на что шли деньги? Когда мы в Перми подняли эту тему, мне стали звонить со всех регионов России. Выяснилось, что только в Москве на лечение Пекарской люди пожертвовали 500 тысяч евро. Помогало Сергею постоянно пермское губернское казачество — ежемесячно они переводили 30 тысяч рублей на сиделку. Однако сиделкам Колпаков не платил. Люди были в ужасе, когда открылась правда. Со мной связался некий бизнесмен Игорь из Москвы — на протяжении четырех лет ежемесячно он перечислял приличные суммы на лечение девушки. Он чуть ли не плакал: «Я так верил человеку».
Колпаков перестал оплачивать услуги сиделок, а медсестры отделения просто не в состоянии обеспечить Пекарской круглосуточный уход. Одна из сиделок Пекарской как-то пожаловалась, что Сергей Колпаков не выплатил ей зарплату. Позже другая поддержала ее. "Мы насчитали, что за все эти годы у Пекарской сменилось 23 сиделки, - говорит Тамара. - Я же со своей дочерью дважды в год лежу в больнице, где находится Ирина. Со многими сиделками знакома. И постоянно слышала от них: «Колпаков не выплачивает, мы больше ходить не будем».
Но даже от грамотного ухода за Пекарской теперь ничего не зависит. Время упущено. "У нее скрючены ноги, руки как бы вывернуты наизнанку. И челюсть будто ушла. Все эти годы она нуждалась в тщательном уходе. Колпаков показывал телевизионщикам тренажер Ирины, который ему прислали из Германии. Этот тренажер стоит у нее в палате. Но подходила ли к нему хоть раз Пекарская? Если бы Ира сразу стала заниматься на нем, то сегодня была бы в порядке — руки-ноги ее бы двигались. Когда Сергею задавали вопрос: «Как вы могли упустить жену?», — он выкручивался, говорил, что его оболгали, а с Ириной все в порядке. Но я же своими глазами видела Пекарскую. В последний раз у нее образовались даже пролежни на голове. Медсестры в больнице ею не занимались в силу объективных причин. Кто им будет доплачивать? Они ее на коляску не сажали, не переворачивали, за тренажер не сажали, о расслабляющем массаже и речи идти не могло. Она никому не нужна".
"Пекарская несколько лет лежит в пермской больнице. Занимает огромную палату — это было желание Колпакова. Там мест в отделении неврологии не хватает. Больничного лечения Ирина не получает. Она просто там лежит. Сильно кричит от боли. Никого рядом с ней нет. Персонал клиники поднял вопрос, что Ирину надо переводить в специализированный интернат для инвалидов или реабилитационный центр. Так Колпаков отправил письмо президенту, что пострадавшую хотят выгнать из больницы. Из Администрации Президента пришел ответ — Пекарскую оставить. Вот так Колпаков заботится о жене. Крем и влажные салфетки сам медперсонал ей за личные деньги покупает. Посторонние думают о ней больше, чем он. Когда Сергею предложили перевести Ирину в реабилитационный центр, он категорически отказался, не потому ли, что тогда вся пенсия Пекарской перейдет центру? А так Колпаков получает эти деньги. На детей Пекарской, которые живут у больной тещи, Сергей тоже денег не выделял. А ведь на детей Пекарской существовал отдельный расчетный счет, куда тоже капали приличные суммы. Маму Пекарской разбил инсульт, но она все соображает, передвигается. Я ее просила забрать дочь домой, чтобы Ира чувствовала материнское тепло, общение, предлагала нанять сиделку, но женщина отказалась: «Нет, я не смогу».
Пару лет назад Колпаков развил очередную бурную деятельность — решил открыть в сгоревшем здании реабилитационный центр. Сделал громкое заявление: «В первую очередь там будут лечиться пострадавшие в «Хромой лошади». И желающие уже есть. Вот только денег осталось собрать на ремонт здания и оборудование». И снова посыпались в копилку Колпакова деньги. Но центр по сей день не открыт.
"Семьи погибших-пострадавших в «Хромой лошади» до сих пор общаются между собой. Конечно, как сложилась жизнь Колпакова, тоже все в курсе, — говорит Тамара Оборина. — У него родился ребенок. Мать ребенка — молодая девушка. Официально не расписаны. От предыдущих браков у него двое взрослых детей. С Пекарской они родили еще двоих. Недавно Сергей купил новую машину, шикарный джип. Когда его спросили, откуда деньги на такой автомобиль, он ответил: «натаксовал». Почему же на Ирину не мог «натаксовать»?
Но недавняя статья об Ирине потрясла пермяков. За три дня Ирине собрали столько медикаментов, шампуней и пеленок, что хватит не на один год. А из Правительства РФ спустили в Пермь распоряжение срочно разобраться с ситуацией. Органы опеки рассматривают заявление о лишении опекунства ее гражданского мужа 56-летнего Сергея Колпакова. Есть факты, что он не исполнял свои обязательства как опекун, при этом получая все предназначенные Пекарской выплаты.
Сам Колпаков делает сейчас все, чтобы остаться опекуном. Он держит у себя паспорт, страховой полис, медицинские карты и другие документы жены. Более того, он тайком забрал у родственников Ирины документы на ее квартиру, доставшуюся в наследство от отца, и пытался ее продать. Только через суд мать женщины добилась запрета на сделку.
Сейчас Ирину перевели в больницу в Березники. Девушка хорошо реагирует на окружающих. "У нее сознание младенца, - объясняют врачи. - Ирина не понимает, что вы ей говорите. Она смеется, когда слышит, что смеетесь вы. Радуется, когда видит знакомое лицо. Ей просто необходимо общение, но очень важно, чтобы рядом с ней постоянно находился один человек, к которому она привыкнет и будет чувствовать себя спокойно. Конечно, желательно, чтобы сиделка была с Ириной круглосуточно".
Когда мальчики вошли в палату к Иринке, она повернула голову в их сторону и тихо заплакала, - рассказывает мама пострадавшей в «Хромой лошади» Ирины Пекарской. – Они не виделись больше семи лет.
Мать пострадавшей в «Хромой лошади»: «Ира оставила ради мужа работу и учебу, а он бросил ее и детей»
«Комсомолка» пыталась выяснить, почему Ирина Пекарская осталась в больнице совсем одна и кто тратил ее пенсию по инвалидности ()
Коммерческий директор сгоревшего клуба «Хромая лошадь» вышел на свободу, не выплатив пострадавшим ни копейки
Напомним, в ночь трагедии, 5 декабря 2009 года, бизнесмен приехал в клуб со своей женой Александрой. Девушка получила сильный ожоги, а ее муж вышел из горящего помещения невредимым и подался в бега, позже его поймали в Испании ()
Вместо денежных компенсаций потерпевшим «Хромой лошади» предложили шторы, ковры и цветочные горшки
Меня очень возмутило письмо, которое на днях пришло от судебных приставов, - говорит одна из потерпевших «Хромой лошади», которая потеряла на пожаре дочь. - Его суть в том, что нам предложили вместе денежной компенсации морального вреда взять личные вещи виновников - шторы, ковры, картины и прочее ()
Еще больше материалов
Все рейсы в пермском аэропорту «Большое Савино» встречают психологи – в город летят родственники пострадавших. Ночью ни один из ночных клубов города не нарушает траур огнями и музыкой. Все увеселительные заведения закрыты до 8 декабря. Их сменили огни и музыка машин «скорой помощи». В ночь на воскресенье, по прошествии суток после трагедии, пострадавших возили в аэропорт – отправлять на лечение в другие города.
Клуб «Хромая лошадь» оцеплен, милиционеры стоят через каждые пять метров. Перед ведущей в него лестницей лежат кипы цветов, горят десятки свечей. Люди подходят, кладут гвоздики и крестятся. Каждый второй плачет. Мужчины нервно закуривают. Места для цветов не хватает, и их начинают класть на бортики и скамейки в близлежащем сквере. Туда же кладут фотографии и иконы.
На снегу гвоздиками выложены имена двух погибших девушек: Лиля, Яна. К вечеру в воскресенье людей становится больше и больше. Как и человеческих слез. Плачут и просто прохожие, у которых никто не погиб. Старушка окропляет ступени святой водой. «Я просто сочувствую», – говорит она и приобнимает девушку Анну. У Анны (она попросила не называть ее фамилию) умерла подруга Татьяна: «Светлый была человечек. У нее в контакте ник «Зайко», и теперь все пишут на ее страничку. У Тани два года назад погиб любимый человек. А теперь вот она... Я тоже рвалась в этот клуб. Слава богу, не пошла».
Следов трагедии на самом здании клуба не видно. Копоть не затронула ни белую вывеску «Хромая лошадь», ни белый фасад девятиэтажного дома, к которому примыкает клуб. Вокруг дома также тянется одноэтажная деревянная пристройка, где находятся несколько магазинов. То, что магазины не сгорели, пожарные считают чудом.
Пожар видели и слышали только жильцы первого и второго подъездов. А жильцы третьего подъезда в ту ночь спокойно спали, не чувствуя даже дыма. «Было очень страшно. Боялись, что до нас дойдет огонь», – рассказала «НИ» девушка с шестого этажа первого подъезда.
Пермская краевая клиническая больница находится в двух минутах ходьбы от погоревшего клуба. Она приняла на себя первую волну пострадавших. Но ожогового отделения в больнице нет. Врачи говорят, что если бы не четыре сразу же прилетевших из Москвы консультанта по ожогам, жертв могло бы быть больше. «К нам поступили 40 человек. Двое умерли в приемном покое. Потом еще двое – в течение часа и двое – спустя сутки. В операционной не хватало столов. Но персонал сработал здорово – врачи приезжали ночью, и все пациенты были обезболены и перевязаны», – говорит «НИ» главврач больницы Валерий Блинов. Сейчас в больнице четверо пострадавших, двое из них в тяжелом состоянии. Остальных отправили на лечение в другие города.
В холле Пермской филармонии в воскресенье выдавали родственникам вещи пострадавших. Родные приходили целыми семьями – очередь выстроилась человек в сто. Всем присвоили номера, записав их на бумажку. Никто не плакал. О происшедшем говорили шепотом: «При вскрытии органы были черными», «Ей хватило одной минуты, чтобы задохнуться».
Светловолосая пожилая женщина совершенно безразличным голосом рассказывала мне о своем горе: «У меня умерла дочь, Березовская Светлана, 28 лет. Девочка очень умная, два высших образования, работала инженером сотовой связи. О ее гибели я узнала по телевизору. До этого все больницы объездила. Их было семь девочек, они устроили девичник. Две погибли, остальные в реанимации. У одной из них должна была быть свадьба. Покатались на лимузине, заказали столик и пошли в «Хромую лошадь». Престижный ресторанчик решили на радостях снять. Вот и отдохнули. Задавили мою дочь. Наглоталась дыма, и ее затоптали. Вся изувеченная была – по ней толпа пробежала».
Светлана Зинатова пришла за вещами мужа Фарида. Сам он лежит в реанимации 36-й московской городской больницы «в стабильно тяжелом состоянии». «Мне позвонили друзья, и я приехала к месту пожара, – рассказала «НИ» Светлана. – На «скорой» я поехала с мужем в больницу. Там ничего организовано не было – раздетые люди мерзли с ожогами в приемном покое. Им даже одеяла не вынесли! Только одной девушке вынесли, которая выбежала на улицу полураздетая. Родственники сами ездили по магазинам, покупали воду».
У Александра Нестерова пострадала жена Ольга – 30-летняя женщина с ожогами 70% тела лежит в реанимации Института Склифосовского: «Когда начался пожар, они остались у стойки бара и присели с подругами на пол. Мне рассказала это ее подруга Клара. Потом обе потеряли сознание. Когда пришли в себя, уже почти все вышли, и они с Кларой выбрались одними из последних, когда уже приехали спасатели. Мне позвонил охранник конторы, которая рядом с «Лошадью». Он увидел идущую Ольгу – обгоревшую, покачивающуюся, без верхней одежды. Жена продиктовала ему телефон, и он позвонил мне. Когда я приехал, ее уже увезли на «скорой» в областной ожоговый центр в Закамск. В сознании она была только первый час. У нее еще были обожжены верхние дыхательные пути, и врачи говорят, что прогнозы по ее состоянию можно будет делать только через месяц. Дома ее ждет семилетний ребенок».
